- Вот скажи-ка мне, - настаивал он, - почему вы, геологи, какими-то нерешительными становитесь, как только до разговоров с летунами доходит. Робкими до скрючивания пальцев... Не способными потребовать права. Противно видеть… Понятно: летуны в форме с погончиками, наглажены и до синевы выбриты, а наш брат перед ним, словно неандертальское чучело перед небесным Апполоном. Хотя тоже в форме. В хлопчатобумажной. Но - не брит! И удостоверение личности дома… на комоде… забыл. Но это же все ат-ри-буты профес-сии! А суть-то... она проста.
- А в чем же суть?
- Погоди... Глянь, не к нам ли чешут?
В прямо противоположном направлении ленивой стайкой удалялись девичьи фигурки. Семенов, деланно задрав голову, проследил их исчезновение и пробормотал:
- Все прекрасные ундины проплывают, будто льдины... Да! – Кстати, - снова оживился Кеха, - как твои амурные амбиции, Паша? Видимо, слава сибирского дон Гуана...
... - не дает тебе покоя. Снимай-ка ты, балабол, джинсовое и голубое, надо ящики вон к той машине таскать. - Пал Палыч неопределенно мотнул головой, но Кеха интуитивно и озадаченно обернулся, и оглядел горизонт.
- Таскать? Опять таскать? - Изумился он.
- Привыкай, - отрезал Пал Палыч. - Этот крест мы сами себе выбрали.
Помолчали.
- Кстати! На счет креста... - Снова нашелся Семенов. - Как обремененный жизненным опытом муж... как криминалист натуры, ты, видимо… - Семенов повертел пальцами в поисках мысли и, не найдя ее, небрежно отмахнулся. - Меня долго преследует одно лицо. Или случай. Сон... Вот из Эрмитажа я вышел с Екатериной Второй... Еле отцепился от нее в самолете над Африкандой. В Апатитах меня клеила молодая апача с таким вы-ы-резом... а тут - тетя Саша. Она, кажется, проглотила улыбку Моны Лизы...
- Миражи! - одним словом резюмировал шеф.
- Да. Ты как думаешь, это от лукавого, или...
- Это тебя тяготит?
- Нет, но я помню все фотолица с витрины «Их разыскивает милиция» и боюсь в любой момент обнаружить среди вас одно из этих лиц.
Пал Палыч хохотнул и громко захлопнул скоросшиватель.
- Вы шизик, мальчик. Вас следует лечить. Но сейчас главное — не ваш комплекс. Главное — ящики. Вечером мы вылетаем в Вороньи Тундры! На вертопрахе! Фьють!.. – И он принялся раздеваться.
- А может, грузовичок, Паша? — Сразу загрустил Кеха. Три центнера экспедиционного груза уже неделю изрядно омрачали в целом не скучный вояж.
- Нечем рассчитываться, — шеф побарабанил пальцами по пустой фляжке и поднялся на ноги.
Раздевшись, парни схватили самый тяжелый вьючник и, одной рукой отмахивая оживившийся комариный сабантуй, побежали к стоящему у озерка вертолету.
- К-рест, говоришь, да?.. Не от большого ума этот крест — от ленивого. Горе от ума… сизифы российское… Зачем все на пуп брать?.. Думать надо! Где местный эскалатор? Где электрокар? Почему ящики туда, а не машину — суда? Где полуторки, как средство передвижения? А в вузовской обязаловке - физхимия и химфизика, сопромат и детали машин... Техмех, наконец. Ты это проходил?.. А прошел – действуй!!! Верни Родине долг, ... дай, руку перехвачу... дай Родине эскалатор «Иркутск-тундра», микрополуторку - но дай! А крест... крест - в музей!
- Перекур, - оборвал Пал Палыч страстную филиппику младшего лаборанта. - Ум, сопромат - это хорошо. А таскать — надо. Этот крест нам от предков достался. Можно уточнить - от обезьян. Правда, до нас дошел в облегченном варианте. Бери!
- Вот это, - Кеха лягнул вьючник, - в облегченном? А ты оптимист...
От вертолета отошел человек и что-то прокричал. Пал Палыч встрепенулся и живо ухватился за ремень вьючника.
- Бери же!..