— Ладно. Только одна я не пойду.
— Пошли вместе.
Салли так и не поняла, предлагала Кэтрин идти вдвоем с самого начала или же согласилась только затем, чтобы она, Салли, не пошла на попятную.
Дом стоял на отшибе, в стороне от дороги. Даже тропы к нему толком не было. Луч фонарика выхватил серую шиферную крышу, скользнул по штабелю торфа возле крыльца. Пахнуло дымом из печной трубы. Дверь на крыльцо обшарпанная, зеленая краска облупилась лохмотьями.
— Ну давай, стучи! — велела Кэтрин.
Салли неуверенно постучала.
— Может, уже спит? А свет просто так оставил.
— Да нет, вон он, я его вижу.
Кэтрин поднялась на крыльцо и кулаком забарабанила по входной двери. «Чумовая! — подумала Салли. — Сама не соображает, во что ввязывается. Дурость сплошная». Ей отчаянно захотелось убраться куда подальше — домой, к родителям, пусть скучным и нудным, зато в своем уме. Но не успела она и шага сделать, как в доме отозвались. Кэтрин распахнула дверь, и они ввалились в комнату, моргая и щурясь на свет.
Старик двинулся им навстречу; Салли так и уставилась на него. Она понимала, что это невежливо, но ничего не могла с собой поделать. Раньше она видела его только издалека. Обычно мать, вся такая милосердная, заботилась о пожилых соседях, вся такая христианнейшая. Могла сходить в магазин, сварить бульон, угостить выпечкой. Но Магнуса Тейта избегала. Увидев его она поторапливала маленькую Салли, спеша пройти мимо. «Никогда не заходи в тот дом, — вдалбливала она дочери. — Там живет плохой дядя. Маленьким девочкам туда нельзя». Поэтому дом на холме невольно притягивал. Проходя мимо, Салли все поглядывала в ту сторону. Порой она видела, как старик, согнувшись, стрижет овец. Или замечала силуэт против солнца, когда он стоял у крыльца, глядя вниз на дорогу. На такого глянуть вблизи — все равно что персонажа из сказки встретить. Он тоже разглядывал ее. Салли подумала, что старик и в самом деле будто сошел со страниц детской книжки. «Тролль!» — вдруг осенило ее. Вот кого он ей напоминает: коренастый, плотный, немного сутулый, с короткими ногами, губы узкие, зубы желтые, кривые. Ей никогда не нравилась сказка про трех козлят на мосту и злобного тролля, который хотел их съесть. Совсем маленькой она боялась ходить по мостику, переброшенному через ручей перед домом, — ей чудилось, что под ним притаился тролль с огненно-красными глазами, что он вот-вот бросится на нее. Салли стало интересно, захватила ли Кэтрин видеокамеру, с которой обычно не расставалась. Потому как старикана этого стоило заснять.
Магнус смотрел на девушек слезящимися глазами — похоже, он плохо видел.
— Входите, входите, красавицы, — сказал он. — Входите. — Его губы разлепились в улыбке, обнажая зубы.
Салли поймала себя на том, что тараторит без умолку. Когда она нервничала, с ней всегда так бывало. Слова вылетали одно за другим, она плохо соображала, о чем говорила, лишь бы говорить. Магнус запер за ними обе двери и встал на пороге, преградив единственный путь к отступлению. Он предложил своим гостьям виски. Но Салли так просто не проведешь. Мало ли что он туда подмешал? Она вытащила из сумки бутылку вина, мило улыбнулась старику и продолжала щебетать.
Салли уже собралась встать и попрощаться, но тут заметила в руках старика нож — длинный, с черной ручкой и заостренным лезвием. Старик разрезал ножом лежавший на столе пирог.
— Вообще-то нам пора, — сказала она. — Не то родители хватятся.
Но ее как будто не слышали. Салли с ужасом наблюдала за Кэтрин — та потянулась, взяла со стола кусок пирога и отправила в рот. На губах и между зубов у нее налипли крошки. Старик высился над ними, по-прежнему с ножом в руках.
Оглядываясь на случай, если придется уносить ноги, Салли заметила клетку с птицей.
— Что это у вас за птица? — тут же выпалила она.
— Ворон. — Старик замер как изваяние и смотрел на Салли, потом аккуратно положил нож на стол.
— Разве не жестоко — держать его в клетке?
— У него крыло было сломано. Он бы не улетел, даже если его выпустить.
Но Салли слушала старика вполуха. Она живо вообразила, будто он запирает их с Кэтрин у себя — совсем как эту черную птицу с крепким клювом и увечным крылом.
Тут Кэтрин встала, отряхивая крошки с рук. Салли тоже вскочила. Кэтрин подошла к старику совсем близко, на расстояние вытянутой руки. Она была выше и смотрела на него сверху вниз. На мгновение Салли с ужасом представила, что вот сейчас Кэтрин наклонится и чмокнет старикана в щеку. Тогда и ей придется сделать то же самое. На слабо. По крайней мере, так Салли казалось. С тех пор как они переступили порог старикова дома, все превратилось в испытание. Салли посмотрела на старика: выбрит небрежно — во впалостях щек пучки жесткой седой щетины, на пожелтевших зубах слюна. Да она скорее умрет, чем дотронется до него.