— К тебе не прорвешься! — обиженно заявил Мардукшумибни, когда мой раб впустил его.
— Если бы знал, что это ты, впустил бы сразу. Надоели толпы любопытных. После их визитов вещи пропадают, — приврал я малость в оправдание.
— Я ничего не украду! — заверил он.
— Не тебя имел в виду, — успокоил я.
— Да, действительно красиво! Глаза прямо, как живые! — увидев фрески, воскликнул он. — Если бы у меня была такая красота, я бы всех знакомых и незнакомых пускал во двор, чтобы похвастаться!
— Так сделай и хвастайся, — посоветовал я.
— Вот я и пришел посмотреть, правду ли говорят люди, и, если это так, договориться с тобой, чтобы и мне такое сделал. Только я хотел бы бога Шамашу. Он помогает мне в торговле, — поделился он.
— Это не дешевое дело. Если только Шамашу на одну стену, то обойдется тебе, как моему благодетелю, в сорок шиклу, причем двадцать вперед на особую, дорогую штукатурку, краски, оплату работников, — сообщил я, понадеявшись, что цена отпугнет.
— Я согласен! — тут же радостно объявил он. — Приступай завтра утром.
— Не получится. Надо материалы заготовить, а это два дня, как минимум, — сообщил я. — К тому же, дело это не быстрое. До отъезда не успеем сделать.
— Да, меня предупредили, что больше месяца уйдет. Такая красивая работа быстро не делается. Так что приходи через два дня. Я еще неделю буду здесь. Надо привезенный товар распродать, — не стал упорствовать купец.
Тут меня осенила интересная мысль:
— Ты же из Суз возишь товар. Тебе там не попадалась белая глина? Я бы покупал ее по три шиклу за билту (тридцать килограмм). Там она стоит раз в десять дешевле. Возьму в счет оплаты фрески, — предложил я.
— А зачем она тебе? — поинтересовался купец Мардукшумибни.
— Буду делать из нее чаши, которые не трескаются при высокой температуре, и изготавливать с их помощью краски, — ответил я.
Почти не соврал. Чаши тоже сделаю, но всего раз или два. Они крепкие, долговечные.
12
Вавилон — такая же большая деревня, как Москва двадцать первого века, только без смартфонов. При этом скорость распространения слухов даже выше. Может быть, потому, что людей меньше и общаются чаще. Как только Табия и Хашдая начали обдирать стену во дворе дома купца Мардукшумибни, чтобы сцепление штукатурки с камнем было лучше, по всему городу разнесся слух, что можно заказать фреску любого размера и с любой темой, но некоторые стоят дороже. И посыпались заказы. Поскольку между нанесением слоев штукатурки продолжительные паузы, пока предыдущий не высохнет, мы брали в работу сразу несколько заказов. Я договаривался о цене, получал аванс в две трети от всей суммы. После чего приводил художника Думмука, который выслушивал пожелания заказчика, делал эскиз на папирусе, который утверждался личной печатью, чтобы потом не было недоразумений. Дальше за дело брались Табия, Хашдая и Дараб, помогавший им в меру сил и осваивавший полезное ремесло. Когда доходило до последнего лицевого слоя, опять включался Думмук. По окончанию проекта художник получал по шиклу за каждый рабочий день, полный или нет, а штукатурщики по полтора, но за каждый сданный объект. За месяц набегало не менее четырех выполненных заказов, так что все были довольны или почти.
Я объяснил художнику, что такое перспектива, показал на примере с богом Шамашу, как сделать так, чтобы казался находящимся в глубине фрески, за много метров от ее нижнего края. Для этого к нему, расположенному в центре, шла сужающаяся темно-синяя дорога. По бокам от нее и вокруг бога краска светлела к краям. В итоге казалось, что Шамашу идет к зрителю по водной глади, аки посуху, из глубины фрески. Посоветовал жене купца Мардукшумибни, дородной женщине, неторопливой и немногословной, чтобы никому не показывала неделю, пока изображение не высохнет. Пообещала так и сделать. Не думаю, что четко блюла договоренность, наверное, делала исключение подругам и родственникам, но, когда через неделю пришел я со своими работниками посмотреть результат, а вместе с нами ввалились соседи и набежавшие со всего Нового города зеваки, даже я удивился, до чего хорошо получилось. Представляю, что случилось бы с археологами, если бы нашли ее. Сколько бы новых диссертаций о художественных достижениях вавилонян было бы написано! А сколько предыдущих было бы опровергнуто!