Я молча смотрел на нее, чувствуя, как между нами образуется электрическая дуга, искрящаяся, покалывающая, притягивающая нас друг к другу.
— Только ненадолго, — сломлено, жалостливо молвила Ина, стараясь не глядеть на меня, и пошла к двери первой.
В ее доме было теплее, чем на улице, и темнее. Помещения освещались маленькими масляными бронзовыми лампами в виде кувшинок. Масло было оливковое с добавлением ладана. Мы прошли анфиладу из трех комнат, заставленных мебелью из красного и сандалового дерева, от которого еще шел успокаивающий аромат, оказались в четвертой, тупиковой, где пожилая рабыня заправляла широченную кровать с десятком подушек-валиков.
Ина жестом приказала ей уйти и произнесла вдогонку:
— Дверь закрой и позаботься, чтобы нам не мешали.
Когда рабыня ушла, Инаэсагилирамат бросилась мне на шею и впилась губами в мои. У вавилонян не принято целоваться в губы. Это я научил свою любовницу. Ей понравился этот процесс.
— Не обнимай меня, — попросила она. — Возьми сзади, как в первый раз.
После чего, задрав до располневшей талии пурпурную тунику, наклонилась и оперлась руками на кровать.
Вид ее светлых ягодиц и клубок черных внизу вставил меня, как в первый раз, хотя утром я занимался любовью с Лале, не был так озабочен, как тогда. Есть твои женщины, которые всегда возбуждают, даже беременными, и есть не очень. Предполагая, что следующий раз, если будет, то нескоро, я растягивал удовольствие, сколько мог. Ина прикусывала руку, чтобы заглушить стоны, но, уверен, вся обслуга слышала, как хорошо их хозяйке.
14
На следующее утро в дом Иддинмардука я прибыл со своими работниками и материалом, привезенным на муле. Чуть позже на арбе привезли строительные леса — два настила на четырех столбах каждый и с лестницей сбоку, один высотой метр семьдесят, а другой — три. Выше второго этажа мы пока не работали. Я договорился с Иной, что ее люди привезут третий высотой четыре с половиной метра. Одно из предприятий ее мужа, которым управляет раб, занимается строительством домов, в том числе и трехэтажных. Табия, Хашдая и Дараб сразу принялись за работу, начали обдирать стену. Я объяснил художнику, что и где надо изобразить.
— Когда начнешь работу, обязательно выйдет хозяйка посмотреть. Запомни ее и сделай глаза и овал лица богини похожими. Я понимаю, что точь-в-точь не получится, но даже за минимальное сходство нам заплатят в два раза больше, — поставил я задачу и простимулировал.
На самом деле я уже получил аванс, который был равен полной стоимости работ без накрутки. Вторую половину получим, когда фреска будет готова. Иддинмардук оплатит изготовление самой дорогой в Вавилоне, ему будет, чем похвастаться.
— Постараюсь, — пообещал Думмук.
Обещание он выполнил. Не знаю, как у него получилось, но, увидев над храмом богини Иштар, как бы расположенным на площади, уходящей вглубь дома, в который вела дверь, окруженный дымкой волос овал лица с большими глазами, зыбкий, еле просматривающийся, я подумал, что это Инаэсагилирамат.
— Это она! Ты молодец! — похлопал я художника по плечу. — Двойная оплата у нас в кармане. Плюс слава тебе вечная. Эта фреска переживет тебя и даже твоих потомков в двенадцатом колене.
Насчет вечной славы соврал, конечно, не найдут ни эту фреску, ни другие, иначе я знал бы об этом. Предполагаю, что воинственные христиане или мусульмане обдерут их. А вот двенадцать поколений его потомков, всего-то два с половиной века — это наверняка сбудется.
Прием фрески назначили через десять дней, когда она полностью высохнет. Сейчас уже холодновато по ночам, не то, что летом. Мы прибыли все вместе. Думмук привел жену и детей. Не знаю, творческие его успехи или то, что стал зарабатывать намного больше, заставили его лучшую половину относиться к мужу не так плохо, как раньше, по крайней мере, одевать его стали дороже. Вслед за нами привалила еще куча народа. Сегодня у Иддинмардука был день открытых дверей. Хозяин двора стоял слева от фрески и гордился сам собой. Ему перевалило за сорок, но волосы и борода черные. Наверное, подкрашивает. На голове тиара из белого войлока. Ему разрешено, потому что знается в Белшарруцуром, приемным сыном и соправителем нынешнего шарра Набунаида. Одет в пурпурную тунику, поверх которой красный с золотой бахромой канди из плотной шерстяной ткани. Рядом с ним занимала место беременная Инаэсагилирамат в чем-то типа плаща из лисьих шкур, не скрывавшего живот, который за почти полтора месяца стал еще больше. Видимо, им тоже гордились. От первой жены у Иддинмардука не было детей, а вторая почти десять лет не могла забеременеть. Сходила к храму богини Иштар, отдалась чужестранцу — и залетела от мужа. Каких только чудес не бывает! Впрочем, судя по взглядам, которые хозяин дома украдкой кидал на меня, кое в чем у него были большие сомнения. Наверное, доброжелатели нашептали, кто ему помог.