Джейн скользнула взглядом вверх, по его внушительной груди до подбородка с эспаньолкой.
— Ты не видел нападавшего?
— Нет, я хорошо его разглядел. Оно напало на меня и Бутча. Я просто никогда не встречал ничего подобного.
Джейн выпрямилась.
— Это был не лессер?
— Нет. Никто не знает, что это. Вот чем я занимался, когда ты пришла. Собирался изучить все вампирские порталы и выяснить, сталкивался ли кто-то с одной из таких теней.
Страх, ощущавшийся как пожарная тревога, накатил на нее.
Это было странно… и, наверное, Ви был прав, хотя его правота ее совсем не интересует… но именно сейчас она в полной мере осознала, что его мать, Дева-Летописеца, умерла. Потому что первой реакцией на появление неизвестной угрозы вампирам был совет отправиться к праматери расы.
В голове прозвучал голос Ви, его слова во время спора: «Ты ни разу не спросила, что я чувствую. Ты даже не спросила, как я узнал, что она умерла».
Прокашлявшись, она сказала:
— Может, стоит отправиться в Святилище? Может, какая-нибудь информация найдется там, а не здесь? В библиотеке или… не знаю.
Вишес потер висок с татуировкой так, словно его мучила мигрень.
— Там тонны фолиантов. История за сотни лет.
— Но они включают всю историю расы, верно? И наверняка систематизированы определенным образом.
— По дате. Не по тематике. Даже если мне помогут все Избранные, я не смогу изучить все тома в разумные сроки… к тому же, если это касается недавнего времени? Никто больше не ведет записи.
— Ну, этого не исправишь. Но Избранные фиксировали историю расы, они должны помнить настолько серьезные вещи вроде подобной угрозы, разве нет? Может, стоит спросить у них. Они все сейчас живут в лагере Ривенджа на севере. Можешь поговорить с ними, это, по крайней мере, сузит круг поисков.
— Да, это верно. Это я могу сделать.
— Пошли… — Она покачала головой. — В смысле, ты. Отправляйся.
Он впился в нее взглядом.
— Мне не помешает помощь. Если у тебя есть свободное время.
Джейн опустила взгляд на марлю в руке. На белом стерильном полотне расплылось ярко-красное пятно.
Мэнни не подпустит ее к клинике на пушечный выстрел. И она собиралась поселиться в одном из домов Братства, в четырех стенах как заключенная, сетуя на свою жизнь, своих коллег и далее по списку.
Или… она могла помочь Ви с его работой.
Джейн вспомнила все совещания за закрытыми дверями, на которых он пропадал, помещения, в которые ее не пускали, информацию, которой не делились.
— Ничего страшного, — пробормотал он. — Я знаю, ты занята…
— Ты уверен, что хочешь посвятить меня в это?
Джейн сказала это с горечью в голосе… и должна была признать, что уже давно испытывает боль. Она не осознавала это, потому что, да ладно… у нее была своя жизнь, и она тоже не делилась информацией о своих пациентах с Вишесом. Но, казалось, ей словно отказывали в информации о том, как проводит время ее мужчина, какие цели у него в жизни, чему он посвящает себя. Они с Братьями были так близки, словно образовывали единое целое благодаря графику дежурств, совместному досугу и чисто мужским шуткам.
Она не возражала против этого… пока чувствовала связь между собой и Ви.
— Не вижу проблемы в том, чтобы ты все знала, — сказал он.
— Уверен в этом?
— И что это должно значить…
Она вскинула руку.
— Я не хочу ссориться.
Он сделал глубокий вдох, от которого шрам на его груди расширился, а потом принял прежнюю форму.
— Я тоже не хочу. И я говорил серьезно. Черт, наверное, ты одна сможешь разобраться в этом. Я не знаю никого умнее тебя.
Джейн отвела взгляд, пытаясь скрыть радость, неожиданную и незнакомую, вспыхнувшую на лице.
Она не признается ему… но этот комплимент был для нее важнее, чем любая брошенная фраза о ее красоте или притягательности.
А от кого-то вроде него? Это была наивысшая похвала.
— Хорошо. — Голос звучал хрипло, поэтому Джейн прокашлялась и расправила плечи. — Я пойду с тобой.
***
Хотя впереди была целая ночь, Тро устроился в кровати, на подушках мягких, словно облака.
Удалившись в свои покои, он, после преступно долгого перерыва, последовал традициям своего класса. В то время, когда он еще не попал в долговое рабство к Ублюдкам, вынужденный либо обучаться искусству боя, либо умереть, это являлось частью обычной жизни — особняк, который он захватил, слуги, которых он создал, и подобные мгновенья, когда можешь позволить себе отдых при недомогании.
В действительности он уже оправился после странной боли, вспыхнувшей прошлой ночью. Значит все это из … излишней предосторожности и любви к роскоши.