Она улыбнулась, вспомнив выражение Лиса, когда тот понял, что Хлоя — это кошка. Ей почти было жаль его. Почти. Она вернула свою кошку. Ее программа была выполнена, раз у Линкольна теперь в руках бриллиантовое колье. Пора возвращаться к жизни, которой, как она предполагала, живут нормальные люди.
Вздохнув, она приподняла плечи и решительно кивнула. Нормальная? Да какая угодная. Это ее жизнь. Единственная жизнь. Она предпочла бы тюрьму, нежели снова уйти в подполье с перспективой оказаться в настоящей клетке. Жаль, что с загородным домом ничего не вышло. Там она занималась садоводством. И она наверняка будет скучать по вечерам, проведенные за беседами с Жаном-Хью с бокалом вина и несколькими кусочками твердого сыра.
Но она снова испытала это, когда проходила мимо изгороди особняка с ожерельем вокруг своего бедра. Острые ощущения от кражи. Столь желанный наркотик. Хорошо, что она достаточно умна, чтобы навсегда избавиться от этой привычки.
Из гостиной мяукнула Хлоя.
— Сейчас, Хлоя, — отозвалась Джозефина. — Иди ко мне, девочка. — Кошка так и не появилась.
— Ты должно быть на меня злишься из-за этого безумного приключения. — Или раздражена из-за небольшого пространства квартирки после огромного загородного дома. — Я обещаю, что куплю тебе самого дорогого кошачьего корма в качестве извинения, Хлоя. — Она появилась в гостиной в поисках своей недовольной собеседницы и увидела ее на подоконнике.
Рука схватила ее за талию; другая прикрыла ей рот. Ошеломленная, Джозефина отбросила весь свой вес назад, пытаясь сбить с ног нападавшего. Не считая стула, в комнате больше не было подходящей мебели, которую можно было бы использовать. Она потянулась назад и вцепилась в руку, облаченную в пиджак.
— Это я, — предупредил ее знакомый голос. — Я сейчас уберу руки, и ты мне пообещаешь, что будешь со мной такой же милой, как и Хлоя. Она потерлась макушкой об мою лодыжку.
Освободившись, Джозефина рванула от ублюдка и отступила к окну. Хлоя, мяукнув, убежала в спальню.
— Вот же придурок!
— Ты повторяешься.
— Я думала, ты последовал за ожерельем.
— Так и было. Но они оказались быстрее. А вот тебя найти труда не составило.
— Да пошел ты! Я прикрываю тылы. — Тогда как он… — Это место годами было безопасным прибежищем. — Если только он… Она сжала кулак и топнула ногой по полу. — Где он? В зале ты меня обнимал, а возле реки схватил за голову.
Точнее, схватил за волосы; он мог оставить на ней жучок. Она провела пальцами по мокрым волосам, скользя по коже головы, проверяя что-нибудь необычное.
— Он уже выпал, — Ксавье показал в сторону коридора. — Скорее всего, ты его смыла в дýше.
Он подошел к стулу и плюхнулся вниз, откинувшись назад с довольной ухмылкой, словно был здесь хозяином.
Быть застигнутой врасплох не есть хорошо, и ее сердце все еще стучало. Сложив руки в кулаки, Джозефина прошла на кухню. Сначала она выпила половину бутылки воды, вытащив ее из холодильника, затем схватила охотничий нож, который хранила в ящике для столового серебра.
Когда она вернулась в гостиную, Ксавье в кресле уже не было. Она бросилась к окну. Открыто не до конца, но достаточно для скорого побега. Взгляд на входную дверь подтвердил, что та закрыта. И петли у нее специально скрипят. Она бы услышала, если кто-нибудь вошел или ушел.
Что-то громыхнуло на кухне. Она обернулась.
На вопрос, как главному вору удалось ускользнуть от нее в этих минимальных квадратных метрах ее крошечной парижской квартиры, вряд ли последует ответ. Его не просто так называли Лисом.
Он головой указал на ее полупустую бутылку с водой:
— Не возражаешь? Я был так занят сегодня вечером. Немного в горле пересохло после всей этой шумихи.
— Ты невозможен, Лис.
— Пожалуйста, зови меня Ксавье. Ты ведь и так уже знаешь. — Он нахмурился. — Кстати, откуда? — Он поднял ладонь. — Хотя не важно. Я больше не Лис.
— Неужели? Ты почти обошел меня, когда я увидела, как ты снимаешь бриллиантовое колье с шеи графини прямо посреди многолюдного бального зала. Мастерское исполнение. О, кстати, спасибо за тяжелую работу, что ты проделал вместо меня.
Он поставил пустую бутылку с водой на столешницу и подошел к ней. Крепко обхватив пальцами рукоятку ножа, Джозефина ждала, что он дальше сделает. Единственный свет, исходящий из ванной комнаты, освещал спальню и слегка подсвечивал кухню, поэтому девушка точно не могла сказать, были ли его глаза серыми или какого-то бледного оттенка. От него чертовски хорошо пахло. В отличие от большинства мужчин, его аромат был почти неуловимым и дразнящим, с оттенком чего-то богатого и дорогого.