Что стало потом с женщиной - не знаю. Рустам Салаватович указал мне на стул, приказал сесть и вывел свою жену силой из кабинета.
Крики затихли не сразу, но вот уже недели две Лейла в особняке мне не попадалась.
- От отца точно проблем не будет? - Голос неизвестного был груб. Не мальчик и не подросток. И удар, гадство, поставленный!
- Нет. Найдёт себе другую игрушку. Мать выкинул! Меня собирается отправить в Англию! Если думает развлекаться с этой, ничего у него не получится!
- Убивать не буду. Мокруха - не моё.
- Я и не просил. Помоги просто затащить сюда.
- Где ты вообще надыбал ключи от этой новостройки, малец!?
Меня резко подняли с грязного асфальта на руки и куда-то понесли.
- Подготовился. - Буркнул Исмаил. Рядом пикнул домофон.
- Да я уж понял.
- Сюда.
«Что мне делать!? - Истерика давала о себе знать, медленно настигая и поглощая все признаки разумности. - Если меня затащат внутрь, я вряд ли выберусь! А если подам признаки жизни?! Снова ведь огребу! С другой стороны базовые знания по каратэ у меня уже есть. За три месяца учёбы кое-что могу...»
Дверь принялась со стоном закрываться.
Недолго думая, извернулась, ударила мужика между ног и рванула к выходу, игнорируя пульсирующую боль в виске.
- Стой, сука!
Я проскользнула за долю секунды, а потом навалилась на железную дверь.
По ту сторону Исмаил ругался матом.
«Надо захлопнуть её! Выгадать время!!!»
Ничего не получалось. Видимо, к парню присоединился травмированный мужик.
Нервно сглотнув, оценила неудобную траекторию до первого поворота. Направлений было несколько.
Я выбрала самое короткое и стартанула вперёд.
У меня почти получилось!
Когда до поворота оставалось всего несколько шагов, мужик испуганно крикнул:
- Ты что делаешь? Больной?!
Щёлкнул затвор.
Выстрел - и ногу обожгло болью. Правое колено подогнулось. Я завалилась набок.
- Совсем конченный!? Откуда у тебя пистолет!? Я сказал.
- Проваливай, - холодно остановил рваные возмущения своего подельника мой одноклассник, приблизившись ко мне и больно пнув ногой в живот. - Сам разберусь. И не болтай. Это в твоих же интересах!
Дядька что-то пробормотал о мажорах с отбитыми напрочь мозгами и исчез в подворотне.
- Исмаил, - застонала я, морщась от боли, - зачем тебе это? Ты...
- Заткнись, сука, - Рашидов опять ударил в живот ногой. - Ненавижу тебя! Убью!!! Ты мне всю жизнь испортила, мразь беспризорная!!
Я отбивалась, как могла, но Исмаил - мальчик не хлипкого десятка. Да и на борьбу ходит дольше моего.
Как только прекратила сопротивляться, переводя дыхание, Иса дёрнул меня на себя и перекинул через плечо, словно я ничего и не весила.
Кричала, срывая голос, но никто не спешил помогать. На улице совсем стемнело, да и район здесь был глухой. Не было видно ни одного гуляющего. Превозмогая боль, сражалась, как в последний раз!
Пока Иса дотащил меня до жуткого подъезда, я вываляла нас в грязи не раз и не два, за что отгребала то по лицу, то по телу, и скручивалась от жуткой боли.
Когда дверь с грохотом закрылась, а меня бросили на стул и до крика затянули руки пластиковой стяжкой, я умолкла, понимая, что всё.
Исмаил отошёл. Заходил из угла в угол, изредка посматривая на меня и маленькую лужу крови, стекающую с моего кроссовка на пыльную плиту недостроенной многоэтажки. И всё в тишине! Только порыкивал, обнажая ряд идеально ровных зубов, точно зверь, повергая меня в ещё больший ужас.
Слёзы текли сами по себе.
- Плачешь? - Прошипел ублюдок, подскакивая ближе. - Плачь, сука! Сама виновата! Не надо было лезть в мою семью! Своей нет - и на чужую нечего рот разевать! Мразь! Аллах! Как же я тебя ненавижу!!!
Парень бил меня и орал, выплёскивая всю ненависть, а я не знала, какому богу молиться, чтобы всё прекратилось.
Не знаю, сколько эта вспышка гнева длилась, но мелодия последнего хита Моргенштерна остановила вакханалию.
- О! Папочка звонит! Какая прелесть! Скажешь что-нибудь своему несостоявшемуся любовнику?
- Иса, это неправда. Твой отец.
- Заткнись! - Щёку обожгло болью. - И только пискни! Я тебя сразу пристрелю! Поняла?
Мне ничего не оставалось, как кивнуть. А ещё я пыталась ослабить стяжку, но это оказалось нереально.
Рашидов принял вызов, причём поставил его на громкую, будто издеваясь. А потом снял пистолет с предохранителя и прицелился в меня.