Милиционеры, как и участковый инспектор, были карачаевцами. На вопрос Манаенкова, встречали ли они недавно перед аулом двоих мужчин, милиционеры ответили отрицательно.
Манаенков понял, что дальнейшая его беседа с Темиркановым будет бесполезной. Он предложил группе Темирканова вместе со своей группой отправиться в Урупский РОВД, чтобы там разобраться в возникшем недоразумении. Если бы Темирканов отказался принять его предложение, то Манаенкову пришлось бы его и милиционеров обезоруживать и насильно доставлять в Урупский РОВД. Но у Темирканова хватило ума с ним согласиться.
Всю дорогу до райотдела офицеры не разговаривали между собой. Когда они добрались до райотдела, там уже находилась опергруппа из Мостовского района, возглавляемая старшим следователем прокуратуры Астрахановым, и спецназовцы с двумя задержанными бандитами.
Астраханов только что завершил допрос подозреваемых. Допрос был очень коротким, так как задержанные не желали давать никаких показаний. Теперь уже с ними занимались другие оперативные работники, которые снимали у них отпечатки пальцев на дактилоскопические карточки.
Манаенков рассказал начальнику милиции подполковнику Шагирову о преступном поведении лейтенанта Темирканова и милиционеров, которые пытаются скрыть от него факт, известный всей его оперативной группе.
По селектору Шагиров связался с дежурным и приказал, чтобы тот немедленно нашел и направил к нему в кабинет Темирканова.
— Виктор Викторович, ты уж извини меня, но я этого негодяя отчитаю на своем языке. Потом допрашивать его мы будем на русском, — не спрашивая разрешения у Манаенкова, что для старшего офицера по званию и по должности и не требовалось, сообщил ему Шагиров.
Когда в кабинет вошел Темирканов, Шагиров, не скрывая своего недовольства подчиненным, поднялся из кресла и, наклонившись корпусом в сторону вошедшего, опираясь пальцами рук о стол, приказал:
— А ну ближе подойди ко мне.
Темирканов молча исполнил его требование.
После этого Шагиров несколько минут, иногда срываясь на крик, что-то говорил Темирканову на кабардинском языке. Монолог Шагирова Темирканов слушал молча, опустив повинно голову. Затем начальник милиции с кабардинского перешел на русский:
— Ты пойми, баранья голова! То, что ты хочешь скрыть от наших русских соседей, им давно известно. Если хочешь лишиться погон, работы и за компанию сесть на одну скамью с бандитами, то можешь продолжать брехать собачьим языком. Только ты должен помнить, что с тобой было еще два милиционера, которые умнее тебя и дальше под твой брехливый язык плясать не будут. Они нам расскажут, как было дело. Если я тебя сейчас прогоню из кабинета, то больше не позову, так как ты мне больше не понадобишься. Мне звать их сюда, чтобы колоть тебя, или у самого ума хватит рассказать всю правду? Кого вы встретили идущими со стороны гор в ваш аул? Почему ты их не задержал, как мной было тебе приказано?
Переступив с ноги на ногу несколько раз, Темирканов выдавил из себя:
— Товарищ подполковник, все сам скажу.
Устав от монолога, но довольный его результатом, Шагиров с облегчением бросил себя в кресло за столом.
— Давно бы так! Давай говори, кого ты встретил за своим аулом? Почему отпустил их и почему не хотел нашему русскому товарищу говорить правду? Что тебя заставило пойти на такой обман? — засыпал начальник отдела милиции своего подчиненного кучей вопросов.
— Когда я с милиционерами вышел из аула для прочесывания местности, то увидел двух своих аульчан, шедших со стороны гор. Один из них был моим одноклассником…
— Хватит тянуть резину, говори, кто они такие, — нетерпеливо потребовал Шагиров, подгоняя Темирканова.
— Хамидов Камбот и его двоюродной сестры Лалинэ муж, Игорь Николаевич.
— Игорь Николаевич, говоришь? Он что, русский?
— Да.
— Как же у вас так получилось, что русский женился на горянке? Что, у вас в ауле достойных Лалинэ парней не нашлось?
— Так захотел и распорядился ее старший брат.
— Как его фамилия?
— Даутов.
— Уж не Даутова ли Кушбия она сестра?
— Да.
— Тогда этот русский не из простых смертных… Ты этих своих знакомых хоть обыскал?
— Нет.
— Почему?
— Как-то неудобно было выражать им свое недоверие. Я бы этим обыском обидел одноклассника и в его лице заимел бы врага. Мы с Камботом дружим с детства.
— Если я тебя правильно понял, ты из-за своей стеснительности не стал их ни обыскивать, ни задерживать?