Алена едва успевала за бодрой старушкой. На ходу описывала то место, где оставила раненого мужчину, пыталась припомнить любую мелочь, которая могла бы помочь отыскать его. Ей все деревья казались одинаковыми, но Найдена своими вопросами заставила усомниться в этом.
– Подпалины были на стволах? Может, гарь где осталась? В том году сильный пожар был. Полыхало так, что ночью как днем светло было.
– Нет, не было, – огорчилась девушка. Ничто не приходило ей на ум, а заставлять ходить по лесу пожилую женщину было стыдно. – Я кроме холма ничего помню.
– Что ж ты молчишь о самом главном? – воскликнула Найдена, но не замедлила шаг. – Там же дорога недалеко пролегает да земляника растет. Лукошко не взяли, а то набрали бы на обратном пути.
Травница, как про себя назвала ее Алена, свернула налево, в сторону. Углубилась в чащу, то и дело оглядываясь по сторонам. Шуметь запретила, а потом и вовсе сказала помалкивать. Видимо, тоже не хотела встречаться с вредным лешим, решила девушка и последовала за ней.
Вскоре они вышли на знакомую поляну. Вот и упавшее дерево, покрытое мхом, а под ним неглубокая яма, огромный муравейник с деловито снующими насекомыми, тонкая неизвестно как оказавшаяся в сосновом лесу рябина. Только Ветра не было. Алена обошла территорию вдоль и поперек, заглянула под каждый куст, звала мужчину, но никто ей не отозвался. Никакого намека, ни единого следа его не осталось.
– Это точно то самое место, – протянула она. – Я не могла перепутать. Куда он мог запропаститься?
– А был ли твой Ветер или почудился тебе? С голоду да от усталости еще и не такое бывает. А ты девка молодая, испугалась чего да и придумала себе защитника.
Алена собиралась сесть рядом со старушкой, но передумала, стоило ей только услышать ее слова. Неужели в глазах той она выглядела ненормальной или лгуньей? Разве можно такое придумать? Нет, конечно, и разорванный на повязки подол сарафана отличное тому доказательство.
Все эти доводы девушка высказала тут же. Приводила и другие аргументы, но убедить Найдену оказалось не так-то просто. Наконец, устав слушать гостью или наблюдать за ее метаниями, она схватила ее за руку и заставила остановиться.
– Вот послушай, что люди сказывают. Жила одна девка, красивая, глаз не оторвать, первая невеста на селе. Многие к ней сватались, но она долго выбирала. Едва замуж вышла, как мужа забрали в ополчение. Ох, как она по не нему тосковала! Ни дня, ни ночи не видела, похудела, осунулась, – произнесла травница. – Прознал про то леший. Как сумерки спустились на землю, обернулся ее мужем и пришел к ней домой. Сказал, что сбежал, чтобы с ней увидеться. Строго-настрого приказал о нем не рассказывать никому. Прознает воевода да прибьет его за побег.
Жена на радостях приняла его, а что босой да неподпоясанный, даже не заметила. Она его за стол зовет, а он ее в постель ведет. Так и уступила и эту ночь, и следующую.
Две седмицы леший к ней ходил, а на третью пропал. Баба и плакала, и звала его, да все без толку. Через время почувствовала, что в тягости, а тут и муж настоящий вернулся со шрамом через всю щеку и перевязанной рукой. Поняла жена, как обманулась, да поздно было. Не стерпела такого позора, пошла на болото и утопилась там. С тех пор то место люди стороной обходят, а с собой береги носят медные да железные, чтобы всякая нежить не привязалась.
Алена охнула и покачнулась, села на землю, обняла себя руками. И верила, и не верила тому, что услышала. Разве мог леший превратиться в человека и обмануть ее? Зачем? А зачем первый раз посмеялся над ней, тут же припомнила она. Заставил дать ее обещание спасти чью-то жизнь и тут же предоставил такую возможность. Она, глупая, и поверила, что в лесу ночью раненый только ее и дожидался. Уши развесила и слушала его. Еще и пожалела, лечила, воду по капле собирала, пока он притворялся и посмеивался.
– Вы же говорили, что нечисть пояс не носит, – ухватилась она за последнюю тонкую ниточку, – а Ветер …
– И что Ветер? – перебила ее старуха. – Не таков? Может, ты и вышивку родовую обережную на его рубахе рассмотрела?
– Не было вышивки, – прошептала Алена, чувствуя, как ее начинает трясти, – не было. Он так сказал, а я…
Так обидно стало от того, что поверила и обманулась. Чужой человек, посторонний, из-за которого не стоило переживать. Не о нем надо было думать, а о том, как выжить в этом странном мире и вернуться домой. Почему же так больно, словно душу вырвали?