Бесконечная степь слева и давящая громада леса справа порядком надоели девушке. Полдень давно миновал, а конца пути не было видно, как и самой дороги. Сколько бы Алена не смотрела под ноги, даже узкой тропинки не заметила.
Опустив глаза, шла из последних сил и едва не наступила на землянику. Красные крупные ягоды скромно выглядывали из-под ажурных листьев. Сладкий манящий аромат распространялся далеко вокруг. Оставалось загадкой, как Алена не почувствовала его раньше. Она наклонилась, сорвала одну, медленно прожевала, наслаждаясь вкусом. Прикрыла глаза от удовольствия и впервые за утро улыбнулась.
Ягодка за ягодкой, Алена н продвигалась все глубже в лес. Оглядываясь раз за разом, она видела позади всю ту же степь, а потому не боялась заблудиться. Под сенью деревьев было свежо и прохладно. Даже дышалось легче.
Немного утолив жажду и голод, девушка поднялась с земли. С грустью посмотрела на поляну: здесь оставалось еще столько земляники, а у нее не было ничего, во что можно было бы собрать ароматное лакомство.
Выбирая самые крупные ягоды, она раздавила достаточно много мелких. Красными липкими от сока руками, Алена отряхнула испачканные колени, одернула сарафан и едва не закричала от неожиданности, услышав незнакомый голос.
– Поела, попила, а поблагодарить забыла. Невоспитанная и неупитанная!
– Кто здесь?
Неужели перегрелась на солнце и теперь слышит голоса, как в фильмах ужасов?
Девушка обернулась, но никого не увидела. Ей бы рассмеяться знакомой с детства фразе из сказки, но отчего-то стало жутко. Даже кожа покрылась мурашками, несмотря на жару летнего дня. Эхо подхватило слова и повторяло бессчетное количество раз “здесь, здесь, здесь”. Звук получился слишким громким. Стайка перепуганных птиц взлетела с деревьев, пронеслась над Аленой, едва не задевая крыльями. Пришлось пригнуться, чтобы избежать столкновения с ними.
Едва шум стих, и девушка открыла глаза, как очередная неожиданность заставила ее вздрогнуть. На трухлявом пне, покрытом густым изумрудным мхом, сидел невысокий мужичок в странной одежде. Старомодный серо-зеленый кафтан спускался до середины бедра и был застегнут наоборот, слева направо. Отсутствие штанов компенсировала густая темно-коричневая шерсть, но босые ступни были просто ступнями, а не копытами, как у сатира. Самым примечательным в его образе оказались волосы – русые с зеленью космы, которые никогда не знали расчески.
Под пристальным взглядом незнакомца было так неуютно, что захотелось спрятаться, а лучше убежать как можно дальше. Алена и рада была бы так поступить, но не смогла сделать и шага. Ноги словно налились свинцом, приросли к земле и никак не хотели слушаться, как и руки, что сами собой сцепились в замок. Попытки что-то сказать так же не увенчались успехом. Удалось лишь промычать нечто бессвязное.
Старичка беспомощность девушки, видимо, забавляла. Он широко улыбался и едва не хлопал в ладоши, наблюдая за бесплодными попытками пленницы освободиться.
– Ну, ну, довольно, девица, – произнес он. – Пошутили и будет. Ты в мой лес пришла без спроса, ягоду потоптала, птах распугала, мне, старому, тоже почтения не выказала.
Каждому кланяться – голова отвалится, хотелось ответить ей, но Алена лишь замотала головой. Родители и бабушка много времени уделяли ее воспитанию, девушка с уважением относилась к людям, но странный дед вызывал только злость. Выжил из ума, возомнил себя хозяином и требовал непонятно что. Даже применил какое-то внушение или парализатор. Как иначе объяснить неспособность двигаться и управлять своим телом?
– Березку почем зря обидела, – продолжал незнакомец. – Стало быть, проучить тебя надо, чтобы вперед неповадно было. Ну, что молчишь?
Алена обиженно насупилась. Она все еще не верила в реальность происходящего. Ждала, что проснется дома или очнется у подножия холма, а все увиденное окажется сном или бредом. Только сидящий напротив старичок никак не хотел исчезать, лишь продолжал буравить пленницу взглядом.
– Так и быть, отпущу тебя, коли так торопишься обратно, – произнес человечек, – но с условием.
– Я согласна, – выпалила Алена, внезапно обрела дар речи, но потеряв всякую надежду выбраться из леса самостоятельно, – только помогите мне выйти к людям.
– Ужо согласилась, а на что, не спросила, – недобро улыбнулся старик. – Слово не воробей, вылетит, не воротишь.