- Чудо мое, ты что с собой сотворила?? - и сама смеется.
- А я тебе говорил, запирать надо сундуки. А ты - маленькая, маленькая. Вон она, какая маленькая! - папа откровенно ржал.
И унесли. А на площади, говорят, еще долго стояли, обсуждали и посмеивались, что дочка-то у Звонцевых вон, чего учудила. Такую красоту навела, что смотреть страшно. И мочалка, которой стирали краску с лица, казалась жесткой и колючей, а смех мамин до того обидным, что хоть плачь. Василиса и плакала, несмотря на уверения мамы, что она и так красавица, и совсем не обязательно по ее сундукам лазить, да и вообще - мала еще об этом думать. И иди погуляй, вон, ребята пришли.
Какие ребята?? Тоже, небось, посмеяться решили. Василиса уже поняла, что позор теперь не смыть и кровью, и что такое ей не забудут. Дня три так точно. И чтобы не глядеть на эти до противного веселые рожи, уходить решила подпольем - через лаз. Обида оказалась так крепка, что уже несколько часов сидит Василиса за поленницей и носа не кажет. Она-то хотела всех поразить, чтобы соседи завидовали, а родители гордились, а они… И чем дольше сидит, тем сильнее обида. Ну что ж они ее никак найти не могут? Ну да, хорошо спряталась, но это же не повод не найти… А солнце уже почти скрылось за горизонтом и деревню укрыли сумерки. На небе, как назло пасмурном, не было видно и луны. Стоящий на отшибе дом накрыла тьма, плотная, как мамина старая шаль, поеденная молью, но все равно любимая. Вот и редкие огоньки, как дырочки на ней… Огоньки????
- ААААА! - завопила Василиса, поняв, что замерцавщие огоньки, это ни что иное, как глаза у грызунов, вылезших посмотреть, кто оказался так неосторожен остаться в этом доме на ночь. Дом давно принадлежал только им, и терпеть чужаков здесь они не хотели.
Ужом выскользнув в узкую щель за поленницей, ободрав локти и, кажется, наступив на парочку крыс - бррр, гадость какая! - Василиса понеслась к дому. Вот только зажмурилась она зря…
Поняла она это, когда, запнувшись, полетела вперед и весьма ощутимо приложилась лбом обо что-то твердое. Благо, как у всех деревенских ребят, лоб у Василисы был крепкий. Чем-то оказалось старое надгробие, такое старое, что буквы и цифры уже почти не читались. Пискнув, Василиса стала отползать, замерла, когда уперлась спиной еще в одно - чуть поновее. Тут она поняла, что занесла ее нелегкая на старое кладбище. Как? Оно же вообще с другой стороны было, не должна она была сюда попасть. Но размышлять не получалось. Из живота пополз холодный страх, мешающий дышать и заставляющий ноги неметь. Темнота вокруг шуршала, вздыхала и гнала вперед. Василиса всхлипнула. А дома сейчас тепло, свечи горят, в печке огонь, а на столе, наверное, картошка с грибами, сметанка, молоко свежее…
Сглотнув слюну, кое как она встала, и, вглядываясь в темноту, попыталась определить, куда же теперь идти. От прикосновения сзади заорала бы, да не успела - из закрытого ладонью рта раздалось только сдавленное мычание.
- Шшшш! Тихо! - зашептали ей в ухо. - Ты сейчас всех местных сюда сманишь. Не ори. Не будешь? - она помотала головой. - Тогда отпускаю.
Руку убрали. Василиса обернулась и попятилась. Перед ней стоял мальчишка, чуть выше нее, довольно упитанный, но явно шустрый. А так - не разглядеть - темно. Он схватил ее за руку и потащил вперед. Рука теплая, значит, не мертвец, и то хорошо...
- Бежим, скорее!
- К-куда ты меня тащишь??? Я домой хочу! - захныкала Василиса.
- Где твой дом, я не знаю, с этим потом разберемся, а сейчас надо убраться отсюда.
И она бежала за ним, с трудом переставляя ноги, стараясь перепрыгивать через корни, кочки, все же кладбище было очень старое и за редкими могилами здесь ухаживали. По земле пробежала едва ощутимая дрожь.
- А, гнилые болота! - ругнулся мальчишка и остановился, оглядываясь. - Не.успели!
- Что не успели? - земля дрожала все ощутимее. Вместе с ней дрожала Василиса. Он не ответил, тяжело дыша и вглядываясь в темноту.
- Эх, ладно, все равно выбора нет…- он отпустил ее руку и исчез.