Только расправа все не настигала беглецов, и оттого ожидание ее, такое тягостное, окрашивало пьяную свободу так же, как и Свята, - страхом. Липким, охряным, с помесью антрацита.
А версты терялись. Позади остался Камнеград и села, близ лежащие. Лесные Земли пропадали из виду, а охотник все не желал остановиться - ни на ночлег, ни на часовой отдых.
Обозы сменяли часто. В трактирах, на Пыльном Тракте оставленных, да в торговых домах, что у самих границ лесных. За алтыны, припасенные Святом, и за крупные перлы из украденных бус. Спали в них же, обозах этих, по очереди.
Им везло, когда нутро повозок оказывалось чистым да теплым, но большей частью то были открытые сани, в которых гуляла стужа. И тогда ни шкуры медведя, ни тепло тела полюбка не спасало ее.
Свят каждый раз просил прощения, когда в изнеможении закрывал глаза. Засыпал на пол оборота годины - большего себе позволить не мог. И просыпался еще более уставшим, чем прежде. А Зара все не унималась: за что? Это ведь по-за нее он нынче терпит лишения. Не спит и не ест нормально целую седмицу. А все одно чувствует себя виноватым. Стало быть, потому как мужик. Ведет ее за собою за руку, девку дурную, и тяготу чувствует. И, значит, Заринка была права, когда полюбила его. Пусть и вот так, безответно.
И Зара жалась к нему крепче, пока он дремал. Потому как в другое время, когда Свят не спал, позволить себе такой близости не могла - знала, что сердце его принадлежит другой.
А теперь вот он придремал. Опустил светловолосую голову на ее плечо, и колера кругом него снова переменились. Посветлели.
Обоз остановился. Лошади радостно заржали, предчувствуя скорую еду, а Святослав тяжело вздохнул во сне. Встрепенулся - и остался лежать на плече Заринки. И ей бы не будить его, дать покоя, да нельзя. Обещалась.
А потому шептуха легко провела рукой по щеке, давно покрывшейся колкой светлой щетиной. Пшеничные волосы не ранили ладони, подобно отцовским, а только мягко покалывали, заставляя руку задержаться еще на миг:
- Свят, - Заринка тянула его имя нежно, словно пыталась продлить его сон, - Свят, проснись.
Охотник открыл глаза и улыбнулся ей на мгновенье, озарив свет кругом себя пурпурным, с перловым блеском. И тут же погас, оглядевшись по сторонам и уразумев, где находится:
- Приехали?
- Наверное, - девка огорченно кивнула, убрав ладонь с его щеки: - обоз остановился. Ты приказал звать тебя, коль случится задержка.
- Все верно, - кивнул Святослав, укрыв лицо в ладонях. Он устало потер глаза, и, сделав глубокий вдох, продолжил: - ты погоди здесь с минуту, не бойся. Я спрошу у людей, где мы, и тут же - обратно.
Заринка кивнула, хоть и не была согласна с таким планом. А все равно подчинилась. Так мамка ее учила. И отец наставлял - баба завсегда должна мужика слушать. И следовать за ним, куда б ни повел.
Стала ждать.
Свят скрылся из виду, и девке почудилось, будто нет его целую вечность. А ведь всего-то пару минут миновало до того, как полог обоза снова откинулся, и охотник скомандовал:
- Выходи.
Он подал ей руку, и шептуха оперлась о широкую ладонь, что раскрылась для нее. А Свят сжал пальцы вокруг крошечной ладошки и не отпустил, не разжал руки. Повел ее за собой, по пути говоря:
- Мы у Огнеграда, что на Пограничье. Город старый, и больше напоминает не город вовсе, а перевалочный пункт. Здесь почти нет постоянных жителей - все купцы да воины. Беглецы что с земель Степи, что с Лесных. Ворья много. И разбоя. А потому... осторожными быть придется. Да только и затеряться можно. На время. А там - поглядим. В Камнеград покамест нельзя. И в Светломесто. Там искать станут. Обождем здесь. Что скажешь?
Что сказать было Заринке? Она кивнула, соглашаясь со всем, что говорил ей Свят. Доверяла ему как себе самой, а потому и верила.
- В головные ворота не пойдем, там стража. И спрашивать станут, откуда и куда. Нас проведут дворами задними, через лазейку для охраны: я бусы отдал, - Свят виновато опустил голову, стараясь не глядеть на нее, - лишь под ноги, - коль Ворожебник тот мимо идти станет, у ворот скажут, что не видали нас. Быть может, то обманет его...
Заринка кивнула, прильнув к каменной стене города, а когда отворилась низкая герса, Святослав добавил:
- Мы задержимся не на постоялом дворе, - охотник остановился у невысокой избы, из которой валил дым, да щедро пахло хлебом. - В хате тетки одной. Говорят, она сюда бежала после того, как мужа ее казнили. Да и ей самой не лучше пришлось. Правду все сказать боярам просилась, оттого и осталась без языка - немою на всю жизнь. Потому и не болтливая она. И понимает многое. Вот только...