– Куда она пошла? – снова спросил он.
– Пусть все останется как есть, Энди, – сказала она.
Он схватил её за жемчужное ожерелье и сорвал его с шеи. Жемчужины застучали, покатились по полу. Звук катящихся жемчужин был громче музыки, под которую танцевала девушка на сцене.
– Куда? – спросил он.
И так, знаете ли, он нашел её в одном из отелей-притончиков в трех кварталах от клуба. Он был в гражданском и портье принял его за детектива, когда увидел предъявленный жетон. Это произошло за год до того, как он сделался детективом третьего класса. Детективом третьего класса он стал уже после развода, когда ему не осталось ничего другого как сосредоточиться на полицейской работе. Портье сообщил, что светловолосая, голубоглазая девушка пришла с черным парнем примерно пятнадцать минут назад. Также портье сказал, что они в комнате с номером 1301. Паркер будет помнить номер той комнаты всю жизнь. И запах лизола в коридоре.
Он почти до смерти избил того чернокожего. Спустил его с лестницы. Велел выметаться из города. Потом вернулся в комнату. Элис Патрисия по-прежнему лежала голой в постели и курила сигарету.
Он спросил: «Почему?»
Она ответила: «Это просто моя подработка»
Он спросил: «Почему?»
«Чисто по кайфу», – ответила она и пожала плечами.
«Я любил тебя», – сказал он.
И это уже был глагол в прошедшем времени.
Элис Патрисия снова пожала плечами.
Ему следовало её убить.
Он сказал: «Все кончено, понимаешь?»
«Конечно», – ответила она и затушила сигарету.
Он вышел из комнаты, покинул отель и вернулся в город. Избил двух пьянчуг, во всю глотку горланящих песни на Гастингс-стрит. Разбил урной витрину на Джефферсон Авеню. Бродил по городу. Напился, когда вернулся домой в четыре утра. Он думал, что может застать Элис Патрисию дома. И если б она там была, он убил бы её. Но она уже ушла и забрала все свои платья. Никакой записочки. Его юрист искал её целых три месяца. Развод состоялся еще через шесть месяцев. И спустя три месяца после этого Паркер стал детективом третьего класса.
Он по-прежнему интересовался ею всякий раз, когда наступали эти праздничные дни.
Ненавидел её, но думал о ней.
Ненавидел эти долбанные праздники.
Ненавидел саму мысль, что на Рождество может пойти снег.
Он ненавидел снег. Начиналось все с белого и чистого, а кончалось грязью.
Он ненавидел Рождественские ёлки, к тому же. Все к чему они были годны – создавать проблемы с уборкой мусора, что давало даже больше работы для ассенизаторов, чем лошадиные какашки на всех улицах. Сразу после Рождества возникал мертвый лес долбанных рождественских ёлок, укрытых блестками, выставленных на задний двор вместе с мусором. Мусор был реальной проблемой в этом городе, иногда ему казалось, что это был город неубранных черных пластиковых пакетов. Оставленные после Рождества ёлки, только усугубляли ситуацию. Они были по всему городу. Мертвые. Укрытые блестками. Она любила танцевать в таких трусиках «танга», что выглядели, словно сделанные из блесток для рождественской ёлки, сверкающие и яркие. Её бедра вращались, долларовые купюры запихивались за поясок. Это просто моя подработка. Могла бы стать грёбанной суперзвездой. Он зашел бы за кулисы, поболтал бы с другими участниками отбора. Элис Патрисия – моя жена, сказал бы он. Серьезно? Ага, я – коп. Серьёзно?
Он ненавидел быть копом.
Ненавидел записочки от этого парня, что держал в долбанной тревоге весь участок. Глухой. Кому было дело до этого сранного Глухого? В мире Паркера все были просто бандюками, одни были умными, а другие тупыми. Может быть, Глухой был из умных, но тем не менее просто бандюком. Так зачем вся эта возня с его записками? Он всего лишь находчивый бандюк.
Паркер думал, каково это быть юным.
Каково это снова услышать, как тебя зовут Эндрю.
Элис Патрисия любила называть его Эндрю.
Он ненавидел её.
О, Иисусе, как же он любил её!
В понедельник утром, 19 декабря пришло еще одно сообщение от Глухого.
Он начинал их утомлять. Через шесть дней будет Рождество. Им было чем заняться, кроме беспокойства по поводу его глупостей. По-прежнему не было понятно, зачем он убил Элизабет Тёрнер – если это он её убил – и что означают эти его чертовы сообщения. Предполагалось, что Наоми Шнайдер он убил из-за того, что она могла рассказать то, чего пока не вспомнила, и обнаруженные факты могут представлять опасность. Глухой давал им знать лишь то, что хотел, чтобы они знали. Остальное было рискованным, а он не мог пойти на непредсказуемые риски. Поэтому – прощай Наоми!