– Да, конечно.
– Это была часть твоей работы?
– Конечно.
Детективы переглянулись. Они считали, что Хэнкинс лгал о Дритсе в костюме Санты, но теперь…
– В ограблении должно было быть два парня в костюме Санта Клауса?
– Что? – не понял Дритс.
– Какого хера ты там делал в костюме Санта Клауса? – не выдержал Браун.
– Я работал на супермаркет, – ответил Дритс. – Я был Санта Клаусом супермаркета.
Оба детектива уставились на него.
– Я был очень хорошим Сантой, – сказал Дритс с достоинством.
– И ты никогда не слышал ни о ком по имени Элизабет Тёрнер? Не встречался с ней?
– Никогда.
– Или с человеком по имени Деннис Дав?
– Никогда.
– Ты давал какой-нибудь револьвер Чарли Хэнкинсу в уборной супермаркета Грубер?
– Я не давал ему ничего. Я даже не знал, что то был Хэнкинс пока вы мне об этом не сказали. Я удивился, увидев еще одного мужика в костюме Санты, вот и всё. Он тоже выглядел удивленным и сразу же убежал.
– А ты что сделал?
– Вытер лицо, нацепил назад бороду и ушел из магазина.
– Куда?
– Домой.
– Куда домой?
– Я живу в отеле на Вэйверли.
– Ты был на улице, когда подстрелили Хэнкинса?
– Я и не знал, что Хэнкинса подстрелили.
– И не видел перестрелки, ага?
– Нет.
– А что ты видел? Когда вышел из супермаркета?
– Кто бы вспомнил за меня, что я видел? Людей. Я видел людей.
– Кого? Каких людей?
– Людей. Какой-то тип продавал часы, другой – шарфы, еще был какой-то тип не все дома из Армии Спасения.
– Что ты имеешь в виду под «не все дома»?
– Чокнутый, понимаете? Он такой говорит мне: Сюда!
– Что он тебе говорит?
– Сюда!
– С-л-ю-д-а?
– Нет: «с-ю-д-а», мне кажется, хотя с этими чокнутыми кто может знать наверняка?
– Сюда? К чему это он?
– Я не знаю.
– А как думаешь?
– Думаю, что он просто чокнутый. Он спросил меня, где сумка.
– Как он выглядел? – сразу же спросил Карелла.
– Высокий парень в форме Армии Спасения. Не все дома.
– Какого цвета волосы?
– Не знаю, он был в шапке.
– У него был слуховой аппарат?
– У него были теплые наушники.
Карелла тяжело вздохнул. Браун – тоже.
– Ладно, держи нос по ветру, – сказал Браун.
– Я могу идти? – спросил Дритс.
– Почему нет? – сказал Браун. – Ты что-то натворил?
– Нет-нет, – отозвался Дритс.
– Смотри, чтобы не натворил, – сказал Карелла.
После полудня были доставлены три пары наручников
Они уже успели расспросить Джорджа Ди Фиоре, владельца «Флористы Ди Фиоре» о человеке, заказавшем грушевое дерево, и он рассказал, что справедливости ради это была ненастоящая груша, а «Фикус Бенджамина», но когда пришел человек и заказал грушевое дерево, у них они уже закончились. Ди Фиоре также рассказал, что этот человек лично выбирал маленькие деревянные груши и собственными руками прикрепил к дереву открытку и маленький сверток. Ди Фиоре не знал, что было в свертке, и посчитал неуместным задавать вопросы. Карелле хотелось спросить у Ди Фиоре – что по-итальянски обозначало «в цветах» – выбрал ли он себе занятие из-за фамилии или нет? У него был знакомый мануальный терапевт по фамилии Хэндс (англ. Руки) Вместо этого он спросил, как выглядел покупатель грушевого дерева.
– Высокий блондин со слуховым аппаратом, – ответил Ди Фиоре.
Теперь три пары наручников.
Выглядели они как совершенно новые.
Их могли купить, как снова предположил Клинг, в любом городском магазине полицейского снабжения.
Было 27 декабря, третий день Рождества, и три пары наручников.
Завтра, Карелла знал наверняка, появятся четыре полицейских фуражки.
И они появились.
Прибыли доставкой от «Юнайтед Парсел», упакованные в коробку и завернутые в праздничную рождественскую бумагу.
Фуражки определенно были не новыми.
Внутренние ободки были засаленными, а кожаные козырьки – потрескались от времени. Более того, на них были прикреплены полицейские жетоны. И в отличие от картинок, полученных ранее, на этих жетонах имелись личные номера.
Это были четыре разных номера.
Карелла позвонил Маллени в отдел по персоналу и попросил его идентифицировать эти жетоны.
«Это снова Коппола?» – спросил Маллени.
Вернувшись на линию, Маллени рассказал Карелле, что эти жетоны и, предположительно фуражки, на которых они находились, принадлежали четырем разным офицерам четырех разных участков. Карелла записал их имена, а затем обзвонил все участки. Дежурный сержант в приемной каждого участка сообщил Карелле, что, мол, да, в самом деле, такой-то и такой-то офицер работает в этом участке, но он или в случае с женщиной – она, не сообщали о потере его или её фуражки. Один сержант поинтересовался, не шутит ли Карелла. Карелла сказал, что, по его мнению, это не было шуткой.