В такие моменты сложно придумать слова утешения, а банальности по типу: "Все будет хорошо" – очевидно не подходят. Если бы я знал заранее, смог бы написать красивую речь длиной в несколько страниц, но беда в том, что подобные вещи невозможно знать наперёд. Очевидно, что в таком состоянии не было смысла идти на пары, поэтому, взяв ее за руку, потащил в метро. Два не особо придала этому значения и даже не спросила, куда мы едем. Вытирая слезы, она вернулась в свои мысли.
Спустя полчаса мы были в холле кинотеатра. Подойдя к кассе, я купил два билета на мультфильм. Это был самый первый сеанс, и в зале не было никого, кроме нас. Сейчас я бы расценил это как знак свыше, чтобы заняться сексом, но в тот момент лишь подумал: "Так даже лучше". Усевшись куда душе угодно, мы стали смотреть один из самых бестолковых мультфильмов, что мне приходилось видеть. Все попытки вызвать ее улыбку потерпели крах.
После сеанса мы поехали обратно, по пути общаясь на отстраненные темы, но без особого энтузиазма. Я посадил ее на автобус и, ещё раз крепко обняв, пошёл на пары. Конечно, мне стоило бы провести с ней весь день, не оставлять одну, и при наличии симпатии я поступил бы именно так. Но, учитывая отсутствие влечения как к девушке, и то, что мы были знакомы меньше месяца, я чувствовал, что и так сделал достаточно.
После этого случая в ней, вероятно, и зародилась некоторая симпатия ко мне. Ее можно понять – в то время я был ещё достаточно нормальным парнем. Два стала звать меня прогуляться по окрестностям своего района. Она проложила маршрут через лес, и "старый городок" – кажется, так он назывался. Этот круг занимал больше часа, а сумерки и лес придавали прогулке атмосферу уединённости. Мы болтали обо всем. Два была умной, образованной, с ней было приятно общаться. Все ее попытки узнать что-то личное обо мне я прерывал, и не выдержав, она спросила напрямую:
– Почему ты ничего не рассказываешь о себе?
На несколько секунд повисло неловкое молчание.
– Зачем тебе это?
– Я рассказываю о себе все, да и говорим мы чаще только обо мне.
– Мне о себе нечего рассказать.
– Есть! Расскажи о своей семье, о себе, – она начала повышать голос, очевидно ее злил мой отказ, – расскажи, что любишь и ненавидишь, о своих хобби и предпочтениях.
– Семья как семья, нечего рассказать. Давай закроем тему.
Конечно, мне было, что рассказать. Я мог поведать ей о своей неполной семье, об отце, который оказался таким же мудаком, как я, и о том, что после пар я иду раздавать листовки, а на выходных раздаю в две смены, и далеко не потому, что мне захотелось новый телефон или модную вещь. Жалость – одно из самых ужасных чувств, которые люди могут проявить по отношению к тебе, поэтому я всегда ее избегал. В тот вечер мы впервые поссорились.
Со временем ссоры повторялись все чаще, и даже самая безобидная тема выливалась в скандал. Я любил затрагивать вопросы интимного характера. Знаете, девственникам всегда интересно пофантазировать что да как, и обсудить это с другом или подругой, а на тот момент мы уже были друзьями. Во время очередной прогулки она, слегка улыбаясь, сказала:
– Ты безумно пошлый.
Мне её вывод показался забавным. Приняв ее вызов, я решил сыграть в эту игру и ответил:
– Во мне пошлости ровно столько, сколько и в тебе.
– Нет, больше.
– Докажи.
– Я не могу это доказать, но я знаю сколько ее во мне, и вижу, что в тебе в сотню раз больше.
– Возможно, на грамм больше, и только.
Она залилась смехом:
– Так значит, ты измеряешь это в граммах? Почему не в джоулях или ньютонах?
– Потому что я знаю, чему равен один грамм.
– И чему?
– Тысяче миллиграмм.
Я хотел немного поиграть с этим огнем. Она ненавидела, когда намекают на то, что она глупая, даже в шуточной форме. Но, сделав вид, будто не заметила, снова повторила:
– Ты более пошлый – и точка.
– Пока не докажешь – я божий одуванчик.
– Это точно не про тебя.
– И не про тебя тем более, – мне захотелось подкинуть больше дров.
– Да, я кактус, – она слегка улыбнулась.
– А я Мандрагора. – для тех, кто не помнит, это растение из "Гарри Поттера", издающее жуткий крик. Она сразу поняла, о чем я, поэтому ответила:
– Круто кричишь.
– Спасибо, но кричу, только если меня дёрнуть, а так я спокоен, как удав.
– Дёрнуть? – она посмотрела на меня с коварной улыбкой, – За что же это?
– За ветку.
– У тебя есть ветки?
– Конечно, целых пять.
– Пять? И где они расположены?
– Руки, ноги и ...– я выдержал долгую паузу.
– И? – спросила она.
– И голова.
– Голова не ветка, – в ее голосе было лёгкое разочарование – попытка поймать меня на пошлости провалилась.