— Уймись, Рон! У меня с ним ничего нет! И не было!
А вот это уже голос Грейнджер, дрожащий, с надрывными нотками истерики.
— Поэтому ты с Гриммо не вылезаешь? Шлюха!
Услышав звук пощечины, я с силой толкнул на себя дверь.
Гермиона сидела на земле, закусив губу и прижимая ладонь к красной от удара щеке. На глазах блестели слезы. Уизли наклонился над ней и что-то шипел, больно сжав плечи. Грейнджер вскрикнула и попыталась отползти от него подальше, но он крепко ее удерживал. Недолго думая, я схватил его за руку, развернул к себе и резко ударил в челюсть. Рон отлетел к стене, ударился головой о деревянную балку и обмяк в зеленых зарослях помидоров. Гермиона глянула на меня расширившимися от ужаса глазами и перестала всхлипывать. На пороге появились неизвестно откуда взявшиеся родители пьяного парня и с недоумением посмотрели на нас двоих. Хотя почему неизвестно? Наверняка ведь сигнальные чары сработали. Я же, насколько, конечно, это было возможно, проигнорировал их, подошел к бывшей ученице и помог ей подняться.
— Мисс Грейнджер! — произнес я повелительным тоном. Его очень хорошо знают мои студенты, и не послушаться меня, когда я так говорю, равносильно самоубийству. — Сейчас вы пойдете в комнату и соберете свои вещи. Больше вы здесь не останетесь. Жду вас через пятнадцать минут в гостиной.
— Да, сэр, — шмыгнула носом она и, обогнув несостоявшихся свекра со свекровью, выбежала из теплицы.
— Северус, что здесь произошло? — наконец подал голос Артур. В это время Молли углядела валявшегося без сознания сына и, ойкнув, кинулась к нему.
— Твой сын напился и ударил мисс Грейнджер. Не в первый раз, кстати, — елейным голосом произнес я. — Она поживет у нас, пока он не образумится.
— Так нельзя, Северус, — подала голос Молли. — Они любят друг друга!
Я закатил глаза:
— Молли, я не разлучаю их навеки! Как только твой сын бросит пить и перестанет кидаться на свою невесту с кулаками, я верну ее вам в целости и сохранности.
В это время Рональд пришел в себя и громко застонал. Я, кивнув Артуру и встретив в его глазах одобрение, спешно покинул злополучное место.
— Гарри, нам пора, — кивнул я сыну, заметив Грейнджер, стоящую на лестнице. Попрощавшись с Джорджем, Биллом и его женой, я, подтолкнув к камину слегка заторможенную Грейнджер, бросил летучий порох:
— Площадь Гриммо, 12!
========== Глава 6 ==========
Осень понемногу вступала в свои права. Хоть за окном еще теплился август, проливные дожди приносили холод, а солнце не спешило выглядывать из-за туч и согревать грешную землю.
Мы трое по-прежнему жили на Гриммо. Мои ноги перестали болеть по ночам, предчувствуя перемену погоды, шрамы на шее превратились в тонкие белые полоски, а голос вернул былые бархатные нотки.
Грейнджер с Уизли так и не помирилась. После пары его очередных истерик она попросила Гарри закрыть для Рона доступ в дом и полностью абстрагировалась от любого общения с семьей бывшего жениха. Теперь я часто мог наблюдать ее рядом с сыном, читающую ему книгу, причем обычно его голова лежала у нее на коленях. И меня это почему-то бесило. Недовольства я, правда, не показывал.
Гарри за это время сильно прибавил в росте, да и вообще перестал быть похожим на зомби и превратился в довольно симпатичного молодого человека. Зелья и нормальная еда сделали свое дело, теперь он даже спать стал по ночам почти что нормально.
Кошмары, конечно же, никуда не делись. Мы все трое прошли через такое, что было бы странно, если бы они нам не снились. К тому же я категорически запретил навешивать на двери заглушающие заклятья. Поэтому в порядке вещей стало врываться в комнату к исходящему криком несчастному, кем бы он ни был, посреди ночи. Грейнджер поначалу смущалась, просыпаясь в моих объятиях в полураздетом виде, но со временем привыкла и уже спокойно реагировала на мои прикосновения, и однажды даже заснула, крепко прижимаясь к моей груди. Я тогда тоже задремал. Утром Гарри с трудом прятал улыбку и удерживался от желания съязвить, застав нас вдвоем в одной постели.
Сын отметил свое восемнадцатилетие в довольно узком кругу друзей. Наше трио, Невилл и Луна посетили магловский Лондон и целый день провели в парке аттракционов, развлекаясь по полной. Мне же хватило всего двух раз — в комнате страха я трижды хватался за палочку, а на американских горках чуть не аппарировал, когда вагончик резко завалился на бок на огромной скорости. Как только все закончилось, я не удержался и проворчал:
— И зачем было убивать Волдеморта? Заманили бы его в парк развлечений, посадили бы вагончик — и все. Через пару минут сам бы умер. От страха.
Все четверо громко рассмеялись, но оставили меня в покое на лавочке возле пруда, а сами пошли дальше покорять Торп-парк. Потом мы катались на катере по Темзе и ели мороженое у Фортескью. В общем, день прошел насыщенно.
В род Принцев я Гарри так и не ввел. Проклятая магия предпочла и дальше спать в моем сыне и покидать его тело в ближайшее время, похоже, не собиралась. Поэтому с ритуалом я не спешил. Неизвестно, как бы все это отразилось на нем. Как выяснилось, в род Поттеров и Блэков он тоже еще официально не был введен. И теперь это было довольно проблематично. Хотя, если учесть, что его мать все же была замужем за Поттером… То будущее официальное имя моего сына должно было звучать так: Гарольд Джеймс Снейп, лорд Принц-Поттер-Блэк. Гарри аж присвистнул, когда услышал это. А потом сел рядом на диван, обнял и прижался к груди:
— Северус, а, может, ну его, это лордство? Жил как-то без него — и дальше проживу.
Северус. Сын решил, что будет называть меня по имени. С его легкой руки все частенько появляющиеся у нас в гостях гриффиндорцы и райвенкловка стали обращаться ко мне именно так. Да я и не возражал особо. Из Хогвартса я ушел, учеников у меня больше не было, так что вполне мог себе позволить такое вот панибратство.
Дольше всех привыкала, конечно же, Грейнджер. С ней я почему-то проводил времени больше, чем с другими. То мы на пару варили зелья, то читали в библиотеке, то спорили до хрипоты, иногда даже еду готовили вместе. Рядом с Гермионой я чувствовал себя комфортно. Прошли те дни, когда она раздражала меня одним своим видом. Канули в прошлое вечно растрепанные волосы и командирский тон, которым она всех поучала. Теперь это была взрослая, уверенная в себе девушка с красивыми карими глазами, милым, слегка вздернутым носиком и шикарной гривой длинных, стянутых в хвост, волос. И я неоднократно ловил себя на мысли, что не прочь пригласить ее куда-нибудь. В будущем. Возможно. Если захочет.
Вздыхая, я наблюдал, как сын ненавязчиво обнимает ее за плечи, иногда целует в щеку или же в очередной раз устраивает голову на ее коленях. Эх, молодость! Конечно же, я не был против их романа. Конечно же, нет. Ну, разве что чуть-чуть. Совсем немножко. И вообще, им всего по восемнадцать, рано еще об этом думать!
Обычно я встаю в восемь. Вот и сегодня мой внутренний будильник прозвонил вовремя, и я решил побаловать себя с утра чашечкой крепкого кофе, спустившись на кухню. Гарри вчера пришел поздно, часа в два ночи — я уже сквозь сон слышал, как скрипнула дверь его комнаты. Наверняка гулял по ночному Лондону — говорит, успокаивает. Хотел и меня приобщить, но я предпочитаю посидеть в библиотеке со стаканчиком виски на ночь. Тихонько, чтобы не разбудить сына, я спустился по лестнице вниз и… увидел его. На диване в гостиной, подложив под голову белого медведя — наш подарок Гермионе, — спал Драко Малфой, мой бывший ученик, сын моего друга Люциуса и школьный враг всего факультета Гриффиндор.