Восемь музыкантов
Восемь музыкантов
Посвящается музыкантам Титаника, чьи образы вдохновили к написанию данного рассказа[1]
Для людей, находящихся на корабле, океан распространялся шире по мере того, как они думают. С виду тебе казалось, что можешь переплыть его мигом, но с другой стороны тебя окутывали мысли о невозможности переплыть его полностью никогда. Это было двустороннее чувство поэтому переполнено заманчивостью. Подобно тому, как любое двустороннее чувство вызывает интерес, ты тоже пытался разузнать, а лучше испытать его на собственном опыте. На корабле собрались люди из разных сословий, говорящие на разных языках с этой целью. Их отличие в речах, в манере одеваться объединяло лишь то, что они все хотели испытать тоже самое двустороннее чувство. Они в подсознании верили в то, что у этого двустороннего чувства есть еще подобно неизвестному проблеску волн океана, нераскрытые, невидимые на глаз стороны. Конечно, и все они проявив себя во время плавания, должны были удивить их с лучшей стороны.
Единственный по размеру корабль пока что был одной судьбой разных людей. В принципе, принято считать, что судьбу не выбирают, но в отличии от судьбы этот корабль был добровольным выбором пассажиров. Еще одно отличие его от судьбы заключалось в том, что добровольный выбор можно было изменить по своему усмотрению, когда и как хочешь. Каждый разумный человек уверен в том, что у него имеется достаточный потенциал ума, силы, воли чтобы переиначить добровольный выбор, каждого разумного человека пугает чужой выбор вместо своего. В лице поднимающихся на корабль людей можно увидеть три стадии происходящего: проявление, пребывание и разменивание разных чувств между собой. Но то чувство, что они добровольно выбрали путь далекого плавания, невозможно перепутать ни с чем. Через считанное время готовящийся к отправке, общий и единый, как судьба, корабль был открыт на все четыре стороны. А пятая и шестая сторона никому сейчас не приходит в голову. У свободного как ветер корабля есть пятая-наверх-к небу, шестая-вниз-на самое дно сторона, но они пока не в счету среди возможных сторон. Потому что человек, с трудом справляющийся с тем, что видит на самом деле, как сможет предугадать невидимые стороны? А видимая сторона корабля как раз была направлена на северо-восток. Дальний горизонт подобно линейке, измеряющей плечи до краев, только что соединившихся пяти музыкантов, с острием резал линию между небом и землей. Не имеющие ничего общего, кроме любви к музыке, пятеро музыкантов могли бы стать пятигранной звездой или, может быть, они подошли бы в самый раз на пятую сторону корабля.
Корабль состоял из широкого корпуса, что держал над собой четыре этажа. Эти этажи были начинкой из твердого, как утренний хлеб окрашенной в кофейный цвет палубы. По ней устраивали праздники и прогулки. Капитан корабля собственной персоной встретил музыкантов и сообщил им вкратце о предстоящих шумных вечерах и официальных мероприятиях. Несмотря на еле заметный труд показать себя знатоком в деле мероприятий, было ощущение, что капитан немного знает о них. Когда он говорил особенно в том месте, где напомнил о важности играть вечером веселые музыки, которые поднимают дух, отводил взгляд в сторону океана, дабы скрыть свою уже усталость. Океан был разукрашен в бледно-голубой с сиреневым оттенком цвет на берегу. Он как будто являлся продолжением чисто голубого цвета глаз капитана. Старший из музыкантов, Перси Тейлор, подмигнул другим словами: «Важничает» после ухода капитана. И вправду, если бы не желание показать корабль особенным от других, капитан не встретил бы их лично. Это делалось ради многолюдного, чем ожидалось, аристократического общества, которое прибыло на корабль, и из-за соображений показать перед ними себя как понимающий высокое искусство экипаж. Напротив того, как океан был тихим, все, кроме младшего музыканта Роджера, были в приподнятом настроении. Им казалось, что на земле люди недостаточно чувствуют все радости музыки, а поездка на корабле по океану поможет «утонуть» в них. Причиной тому являлась радость поднимающихся за борт, радость того, что они пустились в путь столь отличаемый от «земного пути» и она, как клеймо на лбу, была заметна даже на лице пятилетней девочки. «Клянусь Богом, я сегодня женюсь» выкрикнул Перси Тейлор вслед уходящей молодой женщины с пятилетней девочкой. Корабль стоял в позе белой неподвижной ракушки на берегу светло-голубого океана. Активные лучи Солнца, не в состоянии целиком поглощать весь корабль, ограничивались ярким сиянием лишь у окон кают. Одним словом, корабль блистал, как жемчужина. Он был похожим на неразделяемую часть берега в покое. Когда корабль медленным образом начал уплывать от берега, это было похожим на айсберг, который раскололся от основного снежного холма. Воистину, подобно лопнувшим от мраморной стены громадным камням, корабль двигался неспешно в сторону глубокого океана. Капитан аж обеспокоился, выяснив, что старт корабля опаздывает на три минуты тридцать восемь секунд от назначенного времени. Он, достав из кармана старинный брегет с серебряной цепочкой, долго уставился на него, словно не верил своим глазам. Круглые часы превратились в начальную точку возврата корабля, только что начинающего видеть круглый мир. Стрелки часов, якобы намекая на не используемые другие три стороны, остановились ровно в три. Таким образом, можно было смело признать, что корабль отделился с берега ровно в три часа.