- Мы разделились как небо и земля, – с недовольством заметил Джон. Подобно Мари Брику он тоже горел желанием выступать одной группой. – Наверное, там сейчас радуница, – добавил он. Несмотря на то, что он пытался себя успокоить, в его глазах поселилась легкая грусть.
- Они исполняют «Элизу», - улыбнулся Брику – Как ты собираешься со скрипкой ее исполнить, Джон?
- Я мог бы в одиночестве исполнить. К «Элизе» нужен одиночный подход. – После слов Джона все трое рассмеялись.
Тем временем внизу Теодор Брейли исполнял музыку так, как будто окунулся в тихие волны. Ему все казалось, что он с каждым давлением падает вниз. Ему вспомнилось одно событие, произошедшее в далеком детстве. Родители Теодора Брейли не были людьми из духовного сана, но весьма с серьезностью относящиеся к этикету. Вот уже несколько поколений подряд они унаследовали принципы этикета без каких-либо изменений. Поэтому Теодор не в шутку знал, как справиться с чувствами. Только при исполнении музыки он делал попытки проникнуть в самый потаенный уголок своей души. Все пытался задвинуть шторы в спрятанном царстве чувств и с музыкой доставить туда лучи Солнца. По той причине его музыка всегда кончалась тем, что она, как лучик, проникший в темную сторону, давала тонкую надежду слушателям. Во время исполнения «Элизы» он вспомнил о том, как в первый раз понюхал цветы. Завернутые в газету розы местами продырявили ее с своими шипами. Запах сока из стеблей роз перемешивался с запахом только что напечатанной бумаги, пахнущей свежими чернилами, создавая тем самым душную атмосферу. Теодор Брейли не смог с первой попытки распознать аромат самой розы. Но продолжал их нюхать, не отрываясь от цветов. Когда наконец аромат розы дошел до него, он почувствовал, что падает вниз. Его мозг, целиком переполненный благоуханием роз, возбуждал в нем самые прекрасные чувства, он был целиком поглощен ими. Позже таких попыток и экспериментов с розами повторялись многократно. Но Теодор Брейли хорошо запомнил тот первый раз, когда ему почувствовалось падение при понюхании розы. Он любил «Элизу» за то, что она запечатлелась в его сознании с тем событием детства.
Погода в океане может меняться сотни раз в течении одного дня. Ни для кого не секрет, как погода влияет на курс корабля. Но в тот день океан показал свою необычную тихость. Он как будто бы сговорился с небом, лежал неподвижно. Океан виднелся громадным вблизи и крохотным издалека. Забитый тайнами самый загадочный месяц апрель с будоражащим все тело ветерком, не имея возможности показать себя внутри корабля ограничивался веянием снаружи. А внутри корабля, как утверждал и Джон, происходило веселье. Нижняя «пятерка» начала исполнять «Осень Вивальди» после «Элизы» Во-первых, это была их давней традицией-исполнять «Осень» в банкетах, во-вторых, можно сказать, что второе является продолжением первого. В «Осени» чувствовалось приглашение на бал. Он был отличным поводом для тех, кто хотел испытывать чувство элегантности и изысканности, как подобает людям высшего общества. Откровенно говоря, музыка была той самой «доступной» чертой, на которую все могли претендовать. Она была общей как воздух. По этой причине музыканты решили не изменять давней традиции и исполнить «Осень» одним из первых. К тому же она была одного содержания с подготовкой на дальнейшее плавание корабля. Эта музыка в первую очередь призывала к ужину и веселью одной большой компанией. Она отлично благоприятствовала тому, что земные сладости казались чем-то волшебными среди океана. Она обладала магией объединения людей из разных сословий и происхождения, исподтишка намекая на то, что сейчас самое время празднования. Безусловно, «Осень» была не заменимой музыкой в плане организации. В то время, когда большой зал корабля освещался искусственными люстрами, за пределами корабля опустился мрак. В небе царило беззвёздие взамен ярко освещаемого корабля, у которого были маленькие потолочные светильники кроме подвесной люстры с рожками в виде ромба. Океан будто собирался остаться верным своему угрюмому виду, лежал безмолвно. Но вместо этого в зале начало возрастать пиршество. Если все вокруг перешло на режим немой рыбы, тогда в самом корабле трудно было бы найти какую-нибудь вещь, стоящую в покое. Только люди способны громко заявить о себе так в то время, даже птицу не найти в небе. Они просто ради удовольствия вилками отламывают куски мяса и делают это как можно громче и показательно, чтобы вилка при попадании о тарелку нежно издавала звуки тонкой стали, потому что звук таких изысканных приборов напоминает аристократическую жизнь. А на этом корабле все пытаются подобать господам из высшего ранга. Раз уж судьба тебе предоставила такую возможность, как вместе уплыть с важными и нужными людьми, значит у тебя есть шанс хотя бы прикоснуться к своей мечте, думают они. Вот почему этот корабль был кораблем мечты. Он был полон голосами напротив океан, который вел себя «тише воды» Шорох платьев дам, словно водопад, доносился до уши джентльменов, а сам процесс ужинать жидкими блюдами и тот скрипящий звук при выпивании супа, был созвучен с голосами чешуи рыбки при очищении, и каблуки топтались наподобие тяжелым рыбным хвостам, и шум вокруг бешеным темпом усиливался как волны-нежданчики, которые разом бьются о берег. В общем, компенсацию за тихий образ жизни океана можно было получить с шумного корабля. Оркестр исполнял «Осень», и в этом сонете преобладало чувство подготовки к какому-нибудь событию. Людям зачастую свойственно готовиться к лучшему и это лучшее обнаруживается в нашей памяти, в недрах нашего подсознания в виде праздника или свадьбы. Каждый человек по-разному представляет свой путь соединения ради счастья, но то чувство радости при сближении с кем-нибудь у них всегда одинаково. Это вроде тех лучей Солнца, которые несмотря на разный путь жизни отличаемые и пространством, и длиною света, в конечном итоге соединяющиеся в центре. Та побуждающая силу подготовки «Осень» проявляла себя во всей красе, она растворялась в разных цветах, движениях, голосах, оставив за собой чувство незаконченности. Она технически намекала на то, что такое пиршество еще не закончится.