Кабинет, обставленный в классическом стиле, произвел на нее приятное впечатление: стол и шкафы темного дерева, удобные кожаные кресла и светильники под зелеными абажурами создавали подобающую атмосферу — уютную и в то же время деловую.
Нортрес предложил Рисе сесть в то кресло, которое ей больше нравится, а когда она устроилась, сел не за стол, а в кресло рядом и начал свой рассказ:
— Ваша мама была моей невестой, мы были очень близки во всех смыслах этого слова. Нет-нет, не смотрите на меня с таким подозрением, я не ваш отец. Наша с Грандикой история закончилась за два года до вашего рождения.
История Нортреса и Грандики
Когда Нортресу Тиркенссану на втором курсе магистратуры предложили в рамках студенческого обмена на год поехать учиться в Бадьянарский стихийно-магический, он с радостью согласился. В Молусизии он никогда не был, а море видел только северное, купаться в котором даже летом рисковали только рунстихи из Αллиумского МЧС, да и то, больше, чтобы на девушек впечатление произвести, чем ради удовольствия.
Прибыв в Бадьянар за несколько дней до начала учебного года, Норт разместился в общежитии и, не откладывая дело в долгий ящик, отправился на городской пляж.
По меркам Дабретса, в котором он вырос, и даже по меркам расположенного значительно южнеė Стадстрена, в котором он учился, жара была страшная, однако по меркам Бадьянара погода была мягкая и приятная, так что большая часть пляжников жарилась на солнце, даже не пытаясь укрываться в тени.
Вообще, городской пляж северянину не очень-то и понравился: жарища и толпы народу. Но вот южное море — море было… Да у Норта даже слов не было, каким.
Как все маги, работающие со стихиями, плавал он превосходно и проплескался в ласковых волнах никак не меньше часа, даже замерз — вода, хотя и была поразительно теплой, но всё же её температура была ниже температуры человеческого тела.
Так что молодой человек тоже был вынужден посидеть под ярким южным солнцем, чтобы согреться, размышляя о том, что если чередовать эти «прогревания» с долгими заплывами, так оно даже и приятно.
В общем, Норт провел на пляже почти целый день. Белокожий северянин. На знойном южном солнце. Итог был предсказуем, но, увы, не для Норта, не имевшего представления о подобных опасностях. Казалось бы, тоже мне секрет, но парень просто был не из тех, кто тщательно изучает возможные риски, прежде чем ринуться в неизвестность.
Обгорел Норт чудовищно, до огромных волдырей на плечах. Температура поднялась, его знобило, а обожженная кожа болела вообще вся, кроме разве что ступней и ладоней, да тех интимных мест, которые были прикрыты плавками. Болела даҗе кожа на голове, недостаточно тщательно прикрытая от жестокого южного светила коротко стрижеными волосами.
Ужасно хотелось пить. В комнате будущий рунстих пока жил один, поэтому попросить о помощи ему было некого. Так что пришлось помогать себе самостоятельно. Кое-как поднявшись, прямо в трусах, потому что даже мысль о том, чтобы надеть на себя что-нибудь еще, причиняла страдальцу нестерпимую боль, он, придерживаясь за стену, поплелся в душевую. Но по дороге ему попалась кухня, и Норт свернул туда.
И вот там, в общежитской кухне, покрытый солнечными ожогами, и в одних трусах он встретил ΕЁ — самую прекрасную девушку на свете.
Которая в мгновение ока, во всяком случае именно так показалось измученному Норту, успела и дать ему попить, и намазать ожоги лечебной охлаждающей мазью, снимающей боль, и влить в него жаропонижающую микстуру, и посочувствовать.
Звали прекрасную благодетельницу Грандика Нортассо, и она училась на втором курсе магистратуры БСМИ. Приехала очаровательная Гранди из Бартастании, поскольку в тамошнем стихийно-магическом магистратуры просто не было, поэтому стихийники, претендующие на категорию выше второй, ехали доучиваться в Молусизию или Αллиумию.
Темноволосая кареглазая красотка с оливковой кожей покорила сердце будущего рунстиха. И не из-за цвета глаз или волос, такие девушки и в Аллиумии встречались, а из-за своей неуемной энергии, широкой души и неиссякаемого оптимизма. Норт-то по натуре был мрачноватым. А вот с Гранди буквально ожил, как будто до встречи с ней он воспринимал мир через мутноватое стекло, а теперь наконец-то разглядел, какой он яркий и прекрасный.
И на Имболк, когда увеличение дня уже становится заметным, и который поэтому считался удачным временем для помолвки, Норт сделал своей возлюбленной предложение. И та его с радостью приняла.
Они строили совместные планы. Собирались после окончания учебы поселиться в Αллиумии, не в Дабретсе, а где-нибудь в южной части страны, где потеплее. Придумывали, каким будет их общий дом.