— Перси подготовит ответы на предполагаемые вопросы, не волнуйся.
— А я сам, что, не способен говорить?
— Гарри, дело не в способности или неспособности, я не хочу, чтоб ситуация с интервью на Турнире Трех Волшебников повторилась. Ты должен понимать, что на кону не просто твоя репутация, а нечто большее. Мы не сможем провести реформы, если тебя будут называть «Защитником Пожирателей».
«Мы», ага, как же. «Реформы Гарри Поттера»! Да Гарри ничего не смыслит в этом! Горечь осознания, что он опять чья-то пешка, оставила в рту горький привкус.
— Я помню. Извини, Кингсли, я что-то себя не очень хорошо чувствую, устал.
— Кстати о здоровье. Надо поскорее решить, что делать с твоей магией. Я договорился с одним специалистом, он тебя осмотрит.
— Спасибо. А когда? Без палочки я себя чувствую голым.
— Он на этой неделе занят. Следующая среда тебя устраивает?
— Да, конечно, заодно и с судами покончим.
— Все, приводи в себя порядок и набирайся сил. До завтра.
В гостиной часы пробили два. Старый сумрачный дом, казалось, дремал, только внизу на кухне едва слышно звенел посудой Кричер. Гарри сидел на подоконнике и смотрел на улицу. На столике рядом с креслом лежала его палочка из остролиста, забытая и бесполезная.
От бездумного разглядывания маглов его отвлек Кричер, позвав обедать. Поттер съел все предложенное, как обычно не почувствовав вкуса, выпил таблетки и встал из-за стола¸ механически пробормотав «Спасибо, Кричер, все было очень вкусно». Общение с публикой и не только его вымотало, и он отправился наверх, в свою комнату. Однако, зайдя в комнату, он увидел банковскую карточку, лежащую на тумбочке, и сонливость пропала. Сидеть в четырех стенах, в душной полутьме расхотелось.
Гарри подошел к гардеробу и решительно достал джинсы, кеды и футболку с длинным рукавом. На суде он был одет как маг, в ту одежду, что подобрала для него Флер. Эти вещи купил он сам, а Флер тогда не возражала лишь потому, что не хотела его расстраивать. Поттер быстро переоделся, схватил пластиковую карточку и побежал вниз на кухню.
— Кричер, я ухожу гулять. Меня ни для кого нет, когда вернусь — не знаю.
Гарри осторожно выбрался из дома, кварталом ниже обналичил несколько фунтов и поймал такси.
Гарри отправился в Кройдон. На той неделе в аптеке при клинике он заказал себе медицинский браслет, то, что Дадли, комик непризнанный, назвал «браслетом смертника». Его уже должны были привезти. По понятным причинам Поттер не мог оставить домашнего адреса и договорился с девушкой-фармацевтом, что заберет его сам.
Браслет его ждал. Не разбирающийся в украшениях Гарри заказал себе самый простой вариант: широкую полосу из серебристого металла без орнаментов и украшений, только буквы и цифры и алый медицинский знак с посохом и змеей. Мэри, фармацевт, назвала его «звездой жизни», кажется, такой же знак, только синий, был нарисован на каретах скорой помощи.
Обычно в это время в аптеке вечно толчется народ, но в тот день в помещении было пусто, Мэри только вышла на смену, и ей хотелось поболтать, а Гарри никуда не торопился. Она была лет на пять старше Поттера, и как-то призналась Летти (а та не преминула передать ее слова Гарри, заодно полюбовавшись на его алые от смущения щеки), что у парня очень красивые глаза и милая улыбка, и будь он чуть постарше, она бы его не пропустила. Видимо, его глаза до сих пор тревожили покой девушки, потому что она спросила, почему он носит очки.
— Эм.. может потому, что без них я плохо вижу? — попробовал отшутиться Поттер.
— Если у тебя миопия, то зачем обязательно очки, есть еще линзы. Или они тебе не подходят?
Гарри в первый раз слышал про линзы, чем бы они не были.
— А что такое линзы?
Мэри закатила глаза.
— Ох, Гарри, мне порой кажется, что ты с другой планеты!
И она закатила получасовую лекцию о линзах в лучших традициях Гермионы Грейнджер. Правда слушал ее Гарри с большим вниманием, ведь Мэри говорила не только об простых линзах, но и об оттеночных. Мэри сама носила такие, черные, потому что собственный цвет глаз, водянисто-голубой, ее совершенно не устраивал. Она даже дала Гарри их примерить. Потом сделала попытку пригладить и зачесать вбок волосы и сказала фразу, повлиявшую на многое:
— Ну вот, совсем другой человек. Гарри, тебя просто не узнать!
Не узнать, говорите? Это было бы здорово, ему осточертел вечный шепот за спиной, необходимость жать руки и улыбаться. Гарри не мог даже пройтись по Косой Аллее, чтоб кто-нибудь к нему не пристал.