Постоянное же общение с чиновниками Министерства показало, что понятия Гарри Поттера о справедливости и законности кардинально отличаются от тех, что подразумевают эти самые чиновники. Совершенно неожиданно Поттер стал убегать на лимонад тетушки Петуньи, чтобы отдохнуть от лицемерия магов. Дурсли его по-прежнему недолюбливали и боялись, но теперь, после 2 мая, его боялись все. Их прежний дом, равно как и добрая половина Литтл-Уингинга, был уничтожен еще в прошлом августе, и теперь Вернон и его семья обитали в милом коттедже на Лэйкхолл-роуд в Торнтон-Хите. У них было гораздо спокойнее, чем на Гриммо. Поттер стал возвращать в дом Блэков на рассвете, проводя очередную бессонную ночь на скамейке в скверике неподалеку. К концу мая парень измотался морально и физически. Он похудел и осунулся, у него начались неприятности с магией: заклинания, даже самые простейшие, или не получались или производили разрушительный эффект. Поппи Помфри, добрая душа, после тщательной диагностики обнаружила лишь сильную физическую усталость и нервное истощение. Диагноз был доведен до Шеклболта и Гарри был отправлен отдыхать домой на Гриммо. Вечером того же дня Поттер сбежал оттуда в полюбившийся скверик, не выдержав удушающей тишины, которую не побороли ни ремонт, ни смена обстановки: не смотря на обилие света и отсутствие паутины дом оставался таким же мрачным и пугающе нежилым.
В скверике на скамейке его и нашел Дадли, который возвращался домой с очередной тренировки. Изможденный вид кузена и его остекленевший взгляд живо напомнили Большому Ди его пятнадцатилетие и жуткие крики шрамоголового по ночам. На осторожное: «Гарри, ты как?» — он получил неожиданно тихое: «Плохо». Дадлик в растерянности сел рядом.
— Не волнуйся, Дад. Все путем. Просто устал и съел что-то не то. Пройдет…
Голос Поттера был пустым и тусклым. Он сидел, странно скорчившись и откинув голову на спинку скамьи. А еще на нем не было очков.
— Гарри, это… где твои очки?
— Не знаю, потерял где-то… Неважно, Дад. Обойдусь. Мелочи это все…
Дадли Дурсль никогда не отличался особой сообразительностью и тонкой чувствительной натурой, но тут и его проняло: еще никогда его двоюродный брат не выглядел более ненормальным и похожим на киношного зомби. По-видимому, безумие было заразно, и Дадли спросил:
— А что не мелочи?
— Не мелочи? — Гарри чуть повернул к нему голову, окончательно свернувшись в неудобную даже на вид позу. — Не мелочи — это то, что с одиннадцати лет я либо убивал, либо видел смерть — и ни одному человеку, даже моим лучшим друзьям, не пришло в голову спросить, не страшно ли мне закрывать глаза, поинтересоваться, как я с этим справляюсь!
— Убивал?!
— Первый курс. Я убил учителя. Он хотел меня задушить, а я ему руками сжег лицо. Второй курс — убил змеюку величиной с поезд метро и опять чуть не сдох сам. Третий курс — меня чуть не поцеловали дементоры. Помнишь этих милашек, Дадлик? — Дадли отчетливо передернуло. — Тогда-то я и научился от них защищаться. Ах, ну да, там еще были сбежавший преступник и оборотень, но это мелочи. На четвертом было вообще отпад: драконы-русалки и смерть Седрика. Его убили в шаге от меня, просто потому, что он был лишним, а я ничего не мог сделать, потому что был связан. Я чудом выкрутился только для того, чтобы годом позже биться в руках Рема, потому что моего крестного тоже убили. Еще год спустя я уже сам чуть не убил однокурсника, его вытащили, но кровищи было море. А потом я стоял и смотрел, как убивают Дам… профессора, которого я безмерно уважал и считал чуть ли не своим дедом. Зря считал: этот милый старичок, Светлый маг, чтоб его, растил меня на заклание, чтобы я умер в имя Добра и всеобщего блага. И я таки умер, но смог вернуться. И вот скажи мне, Дад… Да, я прихлопнул убийцу собственных родителей, и всем стало хорошо, потому как чувак был реальным маньяком и психопатом. Но чем я лучше него, если я тоже убивал и вполне осознанно?
Дадли потрясенно молчал. Неожиданная исповедь Поттера звучала как какая-то дурацкая сказка о непобедимом герое, но вместо героя — его кузен-хлюпик, который никогда не мог даже сдачи толком дать. И судя по всему, быть героем несладко, особенно если вспомнить, как орал по ночам от кошмаров щуплый очкарик, в очередной раз вернувшись из школы.