Кошмары почти прекратились. Ему несколько раз опять снился тот дурацкий сон о ком-то или о чем-то, погребенном в земле, но зовущим Гарри к себе. Ощущения ужаса после пробуждения не была, была просто тоска. Во сне Поттер понимал, что этому неведомому нужно помочь, знал, куда идти и что делать, но, проснувшись, терял это знание. Все это, естественно, юноше не нравилось. Не зная, как поговорить об этом с Гермионой, чтоб та опять не подняла на уши окружающих, Гарри попытался поискать нужную информацию в библиотеке.
В книгах, посвященных снам, он ничего полезного не нашел, зато нашел, неожиданно для себя, в детском сборнике легенд, взятом на почитать перед сном, упоминание, как Мерлин нашел редкий артефакт для героя. Тот ему просто приснился. Гарри еще тогда хмыкнул: вот бы ему в свое время приснилось, где лежат все крестражи и чем их можно было уничтожить. И только утром на следующий день его озарило: а если ему тоже снится редкий артефакт? Ведь Воскрешающий камень так и остался в Запретном лесу и вполне мог закатиться в какую-то ямку. Но почему камень стал ему сниться сейчас, было абсолютно непонятно. Дело могло быть как в зельях Кингсли, так и в намерении самого Гарри вернуться осенью за ним и спрятать куда подальше.
Поттер, кстати, не забросил идею найти совершенный тайник для Даров Смерти. Он прошерстил все собрание книг в особняке, которые находились в открытом доступе в поисках информации, о том как раньше прятали артефакты, как их находили и что мешало эти артефакты достать. Кроме многочисленных сборников различных легенд, он наткнулся на монографию Финеаса Блэка-младшего, посвященную влиянию электричества на артефакты и магию. Некоторые проблески идеи появились, но для окончательного оформления идеи необходимо было кое с кем побеседовать.
В пятницу Гарри, наконец, смог убедить друзей, что ему уже гораздо лучше и в квохтающих наседках он не нуждается. Гиперопека со стороны девочек его порядком достала, разговоры с Роном о квиддиче приелись. Ему хотелось сбежать в Торнтон-Хит, где есть кузен, с которым удобно молчать, где можно подурачиться с матерчатым мячиком.
После заключения Финеаса Блэка в Азкабан и выжигания с родового гобелена, его исследования оказались под негласным запретом, однако его племянник и фактический соавтор монографии Ликорис Блэк должен был иметь ответы на некоторые вопросы Поттера. Портрет Мастера Заклинаний в особняке был, и вечером пятницы Гарри имел с ним продолжительный и продуктивный разговор. Как оказалось, влияние электромагнитных волн на магические предметы имеет место быть, но, если глава рода хочет надежно спрятать древние могущественные артефакты, вроде Даров Смерти, к примеру, то спрятать их вполне возможно в месте, связанном со смертью: полях сражения, рядом с эшафотами, местами казней, кладбище (чем древней, тем лучше). Магия тех мест скроет артефакты подобного рода от любопытных глаз, а несложный обряд (одна их вариаций Фиделиуса) не позволит кому-либо, кроме Хранителя, взять спрятанное. Не сказать, чтоб такой вариант полностью устраивал Потера, но за неимением лучшего, подходил и он. Поблагодарив Ликориса, Гарри на правах главы рода приказал портрету никому о разговоре и его содержании не говорить.
Отрекомендованная Блэком книга нашлась, разумеется, в закрытой секции. В ней, кроме вполне себе светлых обрядов сокрытия, были и не очень светлые. В числе прочих там был один любопытный (и весьма трудоемкий) ритуал, который мог скрыть человека так, что любая проверка подтвердила бы, что этот человек мертв. Найти такого человека мог только кровный родственник не далее второго колена родства. Гарри тогда еще подумал, что уж ему-то такие вещи ни к чему. Пророк из Поттера всегда был отвратным…
Гарри еще не знал, что для изучения обрядов ему осталась всего неделя. У него не было предчувствий, совсем, никаких, ни плохих, ни хороших. Ему не снилась дорога или еще что-то в этом роде. Просто как-то во вторник к нему на чашечку чая заглянули господин Министр с мастером Смитом. Старик молчал, а Кингсли задавал вопросы о самочувствии. Потом беседа незаметно перетекла на Дамблдора, его палочку, его наследие и завещание. Юноша краем сознания заподозрил неладное, но ему почему-то было хорошо и спокойно. Он рассказал о снитче, о камне и согласился отдать воспоминания о поляне, где он разговаривал с родителями, Люпиным и крестным. Даже после ухода гостей он чувствовал себя счастливым и свободным от какого-то неприятного бремени, пока часы не пробили три пополудни. Вот тогда-то Гарри и понял, что произошло, что он натворил и что нужно было непонятному старику, промолчавшему все время — ему был нужен Воскрешающий камень. Была ли это личная необходимость или (что вероятнее) Министерство решило обезопасить себя и спрятать опасный артефакт, юноше было все равно: он не сомневался, что однажды камень достанут из хранилища Министерства, а это было недопустимо. Отчего-то он совершенно потерял доверие к любым Министрам и Министерствам…