– Верно. Один знакомый предположил, что эта форма жизни питается кодированной информацией. А кодировкой выступает наш язык – буквы, слова, предложения и все такое. Оно как бы жрет, когда читает твоими глазами! – Толик осторожно взял одного червяка за хвост. Червяк принялся извиваться, касаясь кончиком до подушечек Толиковых пальцев. – Внутри тебя сидит мама. Не повезло. Она дает потомство, которое питается в прямом смысле этого слова. Им нужно мясо. Вкусное сочное мясо.
Сыча передернуло.
– Мама?
– Женская особь. Она нашла укромное место внутри тебя, чтобы произвести потомство и найти ему пропитание. Через час-другой все эти червяки нажрутся и исчезнут.
– Куда?
– Подозреваю, станут архивированными файликами в Интернете, которые кто-нибудь по неосторожности скачает и попытается открыть у себя на устройстве. Все ради размножения. Как в природе и положено.
Толик положил червяка на пол. Погладил собственный живот:
– У меня мужская особь.
– Это типа повезло? – На губах вновь возник горький привкус желчи. В животе беспокойно заворочалось нечто.
– Ага. Мне не надо рыгать червячками, и это радует.
– Как же ты с этим живешь?
– Не забиваю себе голову. Оно не выпускает меня за пределы рынка, поэтому я нашел удовольствие в работе. Директоров можно менять хоть каждый месяц, а вот барыга со стажем тут всего один и всегда незаменим! – Толик похлопал Сыча по плечу, второй рукой расстегнул молнию на сумке. – Хорошо поболтали, да? Душевно. Ты прости, если что.
Сыч хотел было спросить – за что простить? – а Толик уже выудил из сумки молоток на длинной ручке с блестящим массивным набалдашником и сильным резким ударом пробил Сычу череп над правым глазом.
Внутри головы Сыча что-то хрустнуло. Мир заволокло нежной, будто шаль, болью.
– Извини, я всегда оттягиваю важные слова напоследок, – говорил Толик, поднимая и опуская молоток. Череп Сыча с хрустом вминался внутрь. – Главная задача мужской особи – следить за тем, чтобы женская особь умирала сразу после того, как дает потомство. Это финал ее жизненного цикла. Ее апогей, если по-книжному. Покойся, так сказать, с миром.
Он бил и бил, методично превращая голову Сыча в кроваво-желтую кашу. Потом перешел на грудь, сломал ребра, вмял их внутрь. Увидел стремительные извивающиеся движения в области живота, и ударил сильно, наотмашь, несколько раз. Впрочем, женские особи слабы. Без питательных соков информации они быстро умирают.
Толик вытащил из сумки ноутбук Сыча, открыл его. Вчерашней ночью, при первом контакте червя с человеком, вся информация из сознания Сыча была скопирована и архивирована на жесткий диск. Толик называл это отходами. Червю нужно было место, чтобы вырасти: он расчищал сознание жертвы, создавая себе уютное гнездышко из воспоминаний, образов, эмоций.
Все это хранилось теперь на ноутбуке. Вполне себе читаемые отходы.
До утра Толик должен был наблюдать за детенышами, чтобы никто не помешал им окуклиться.
А как лучше всего скрасить ожидание? Правильно – за хорошей книгой.
Толик открыл ноутбук, нашел по поиску архив с информацией Сыча и начал читать.
Слова текли в его сознание. На вкус они были слаще сливочного торта.
«Он был худощав, небрежен в одежде, редко брился. Кофе предпочитал дешевый, купленный в ларьках у остановок, сигареты курил без фильтра. Квартирку снимал однокомнатную, в сорока минутах езды от метро, чтобы дешевле…»
Сиянье ее глаз
Мои клиенты – люди чуть за тридцать. Те самые, которые родились в середине восьмидесятых, а в лихие девяностые бегали в коротких штанишках и не успели понюхать пороху.
Про «порох» и «лихие» очень любит рассказывать Пал Палыч. Он мастер продажи страховки. Бог в дорогом костюме, с золотистыми кучерявыми волосами, ухоженный и очаровательно пахнущий. На него приятно смотреть. Был бы я девушкой, влюбился бы без оглядки.
Пал Палыч клал ноги на стол, на американский манер. Спинка кресла скрипела под его телом. Рядышком стояла обязательная чашка кофе, а в пепельнице тлела кубинская сигара. Или не кубинская, но дорогая, даже если он ее покупал на рынке возле офиса.
– Нестреляные воробьи, – говорил он. – Золотая молодежь. Вступили во взрослую жизнь, когда эпоха «малиновых пиджаков», к сожалению, закончилась. Они не дрались насмерть двор на двор, не отстаивали свои права за школой при помощи металлических прутьев, не нюхали клей в пакетах и даже не знают, чем «ТТ» отличается от «ПМ». – Пал Палыч потягивал сигару, пуская густые облака сизого дыма. – В чем-то я им даже завидую. Беззаботная жизнь, смелый взгляд в будущее, стабильность и все такое. Как сыры в масле катаются.