Почему-то, несмотря на раздирающие тело страдания, ужасно клонило в сон.
— Вставай, — голос Дарнелла раздался словно сквозь вату. Правда он подошел – или это морок от боли и дурманящей настойки? — Джайлз Янг, соберись и встань на ноги. Я знаю, что больно, но если ты собрался кому-то что-то доказывать — самое время.
Думать не хотелось, как и вспоминать, кому и что он должен доказать. Но слова звучали слишком убедительно, чтобы не принять на веру, потому, сцепив зубы, юноша медленно распрямился.
Ноги не слушались, сохранять равновесие было непросто, а спина отзывалась вспышкой на любое движение, но погрузившуюся в гробовое молчание площадь он пересек не споткнувшись, не издав ни звука и не опустив головы. В глазах рябило и весь мир сузился до одной точки — крутого изгиба, где площадь переходит в не слишком широкую улицу. Нужно было лишь дойти, не рухнуть прямо тут, у всех под ногами.
Последние шаги дались сложнее всего, и, стоило тени домов упасть на лицо, колени подкосились. Но вместо холодного камня тело было встречено сильными руками.
— Ты выдержал, — голос Дарнелла баюкал. Юноше не миг показалось, что он летит, но затем настигло осознание, что мужчина практически подхватил его на руки. Что-то загрохотало, скрипнула дверца кареты. Доктор осторожно усадил Джайлза на сидение и, опустившись рядом, помог лечь на бок, устроив взлохмаченную голову на коленях. Боль никуда не делась, но, по крайней мере, в таком положении спина была расслаблена и кровоточащей кожи ничего не касалось. — Как ты себя чувствуешь?
— Как нашинкованный овощ, — нервно хихикнул юноша. И, вдруг растеряв остатки самоконтроля, сдавленно прошептал, до побеления впиваясь пальцами в колено врача. — Очень больно. И голова кружится.
— Я знаю, — горячие пальцы зарылись в волосы, успокаивая и баюкая. — Но худшее позади. Глубоких ран нет, неприятно, но при правильном лечении вмиг на ноги встанешь. Это не в грязной камере валяться. А голова – пускай кружится, не переживай. Это один из побочных эффектов.
– Эффектов чего?
– Ну, ты же хотел попробовать ведьмину мяту?
* * *
Сознание покинуло где-то на полпути, а вернулось от резкого жжения в исполосованной спине. Зашипев, Джайлз дернулся, но тут же был прижат к кровати.
— Тихо, почти все.
Осторожно повернув голову, юноша наблюдал, как мужчина вымачивает в пахучем растворе тряпки и осторожно накладывает на израненную спину. Прикосновение опаляло, но затем боль начинала отступать.
— Это что? — разум плавал, но попытки думать были приятнее сумрачной полудремы. – Незнакомый запах.
Усмехнувшись кончиками губ, мужчина присел на край кровати, и, поставив рядом коробку с сушеными травами, начал тихо рассказывать, как и из чего готовился отвар.
* * *
Сложно было сказать, что мучило сильнее — туманная явь или тягучая дрема. Впервые по-настоящему заснул Джайлз лишь через несколько суток. А открыв на утро глаза, осознал, что рвавший тело жар прошел.
Он плохо помнил прошедшие дни, да и не хотел вспоминать. Только радовался, что все позади.
Боль в спине никуда не делась, но притупилась, так что, умывшись, юноша заставил себя нацепить чистую рубашку, и, приведя себя в порядок, спуститься вниз.
Бетти, чуть не столкнувшись с ним в коридоре, тут же всплеснула руками и разохалась. Но, к счастью, с просьбой не таскать завтрак в комнату, а накрыть в столовой, не спорила. Только, смутившись, несколько раз переспросила, точно ли он поправляется и не нужна ли ему помощь.
— Смотрю, ты быстро освоился, — вместо приветствия усмехнулся Дарнелл, уже приступивший к трапезе. — Приказы моим слугам раздаешь.
— Простите, если вас это оскорбляет, — буркнул юноша, осторожно садясь на край стула, чтобы деревянная спинка не соприкасалась с незажившей кожей.
— Если бы меня это оскорбляло, ты бы тут не сидел. Тебе лучше?
— Значительно, — Джайлз криво улыбнулся, чувствуя, как копившееся все это время раздражение начинает просачиваться наружу. Пока он поправлялся, тихая злоба спала где-то на задворках сознания, а теперь пробудилась, как всегда внезапно и вдруг. — Могу я задать вам вопрос?
— Помнится, запрет говорить тебя никогда не останавливал.