— Хорошо устроился, малец, — со скрытой грустью хохотнул Густав. — Ты счастливчик. Немного наших выбралось из той заварушки без последствий. Большинство и совсем не выбрались.
— Ты выбрался, глас народа, — лукаво сощурился Джайлз. — Я едва не расплакался от умиления, когда та мадам пришла тебя выкупать.
— О, так это было умиление? А я думал, дело в тумаках, которые тебе стража навешала. Как спина?
— Я живу в доме одного из лучших лекарей королевства, — юноша фыркнул, но против воли передернул плечами, словно бы пытаясь удостовериться, что следы уже не дают о себе знать. — С лечением трудностей нет. Да и бил палач так, для виду. Я видел следы от хорошего удара плетью и готов поклясться, что на моей шкуре таких не было ни единого.
— Хорошо устроился, — повторил Густав. — Ну что же, пошли к нашим.
— Нашим? — Джайлз позволил вести себя по улочкам, иногда столь узким, что можно было протиснуться лишь боком. — Так значит волнения захлебнулись, а дело на плаву?
— Еще как, — довольно протянул мужчина. — Ты еще не представляешь, что мы им приготовили. Уж поверь, они раз и навсегда поймут, что случается, если наступить на горло народу.
Когда они вошли в небольшой сарайчик, со стороны показавшийся заброшенным, у Джайлза даже мелькнула крамольная мысль, что Густав все врет, и, разобидившись на бывшего помощника, решил завести его в тихое место и прибить. Однако, пройдя в противоположный от двери конец помещения, Густав наклонился и дернул крышку люка. По стенам заплясали отблески горящих в подвале свечей.
Юноша вслед за лидером спустился по шаткой лестнице – и оказался под прицелом нескольких десятков глаз, знакомых и незнакомых.
Сердце сделало в груди сальто и забилось с удвоенной скоростью, а собственные проблемы вдруг стали мелкими и не требующими решений.
Их дело живо.
Церковники свое еще получат.
* * *
Джайлз вернулся заполночь. Сторож подозрительно на него глянул и что-то заворчал, но юноша был слишком поглощен своими мыслями. Голод не мучил, у Густава нашлось, чем перекусить, зато ноги держали с трудом. Казалось, стоит коснуться головой подушки и сознание тут же угаснет, но сон не шел.
То, что задумал Густав, казалось чистой воды самоубийством, совершенно немыслимым — и, все же, это было не праздным разговором. Это был план, к реализации которого уже приступили.
Поначалу юноша даже не поверил, приняв это за шутку, однако чем дольше мужчина говорил, тем яснее и реальнее обрисовывалась картина.
«Риск минимальный, — мужчина вещал уверенно и успокаивающе. — В день религиозного праздника в монастыре будут бесконечные толпы народу с детьми и вещами, протащить порох внутрь и остаться незамеченными — проще простого. А на следующий день монахи с самого утра отправляются на Великий круг и раньше чем после полуночи не вернутся — поди обойди все храмы, да еще в темпе дряхлых стариков. Значит и поджигателя не поймают и, когда грянет взрыв, в здании никого не будет. И волки сыты, и твари божьи целы. Никакой крови, много шума и очевидное послание».
То, что Густав обладает даром убеждения, Джайлз знал и раньше. Но раз за разом поддавался и прыгал на те же грабли, да и как тут не поддаться? Потому, ворочаясь под странно неудобным одеялом, юноша осознал, что не сомневается. Он должен участвовать. Он должен взорвать этот чертов монастырь.
* * *
К завтраку его разбудила Бетти. Безжалостно растормошив юношу, она сообщила, что в столовой будет накрыто через десять минут и хорошо бы не опаздывать, потому что мистер Дарнелл и так мрачнее тучи.
Почтя за благо послушаться, юноша поспешно привел себя в надлежащий вид и бегом спустился в столовую.
Вчера идея довести доктора до белого каления и посмотреть, как именно рванет, казалась хорошей. Сегодня запал исчез о отдуваться за вчерашнего себя абсолютно не хотелось.
И так всегда. Любимое развлечение – наломать дров в запале, а потом сидеть и думать, как бы на этих дровах его же и не сожгли.
— Доброе утро, — неизвестно, где Бетти усмотрела недовольство, но тон Дарнелла был ровным и приветливым. — Ты вчера поздно вернулся.
– Да, — не нашелся с ответом Джайлз.
– О количестве выученного лучше не спрашивать?
Юноша неопределенно пожал плечами и уставился в тарелку. Ну и как полагается отвечать на такие вопросы?