– Понимаю. Рад, что ты пришла.
Только когда слова уже были сказаны, юноша вдруг понял, что это действительно так. Он был ей рад. И не потому, что это было хоть какое-то общение и альтернативой оставалось полное одиночество. Нет, здесь и сейчас ему хотелось видеть именно ее.
В тусклом свете нельзя было сказать наверняка, но, кажется, на щечках Бетти вспыхнул румянец.
– Я принесла вам поесть, – она чересчур, пожалуй, поспешно начала ворошить корзину. – Стража часть забрала, но все равно осталось довольно. Тем более, мистер Дарнелл предупредил, что скорее всего при обыске они что-то себе да заберут, потому я всего положила с запасом. Вот хлеб, сыр и солонина. И яблоко, правда всего одно, но хотя бы что-то. А еще вино со специями. Осталось меньше половины, но тоже неплохо, поможет вам согреться. Тут страх как холодно.
Чиниться Джайлз не стал, поспешно схватившись за еду.
– Как надолго тебя пустили? – разговор с набитым ртом мистер Дарнелл наверняка назвал бы крайним бескультурьем, но, в конце-то концов, где манеры, а где тюремная камера. Не до церемоний нынче, что уж поделать.
– Скорее всего ненадолго, – Бетти настороженно покосилась на дверь. – Обещали аж полчаса, да только что-то не верится. Как вы тут?
– Жить буду, – Джайлз потянулся за бутылкой, но, подумав, ограничился водой, благо хоть ее приносили вдоволь. – Спасибо большое за все это. А вот вино унеси. Можешь страже отдать, они будут рады. Добрая стража – это всегда хорошо.
– А сами? – девушка явно удивилась.
– А сам я обещал мистеру Дарнеллу не пить черти где, – юноша улыбнулся со всей возможной дурашливостью. – Мне кажется, тюрьма -- это как раз чертигдее некуда.
– Уверена, доктор вас бы понял, – с сомнением покачала головой Бетти. – Это ведь почти лекарство.
– Почти, – не стал спорить Джайлз. – И, все же, я не стану. Это важно для меня, правда. Просто прими это как мою очередную блажь.
– Это не блажь, – смоляные бровки неожиданно строго сошлись на переносице. – Вы дали слово и хотите его сдержать. Такие вещи даже я понимаю. Отдам вино страже.
– Спасибо. Можно еще одну просьбу?
– Что угодно, – Бетти, подобрав подол, опустилась на пол около него, пытливо заглядывая в глаза.
– Зови уже пожалуйста меня на “ты”.
Девушка несмело улыбнулась.
– Хорошо, Джайлз. На ты так на ты, – ее рука показалась почти горячей – возможно потому, что его собственные разве что льдом не покрылись. Жест был робким, но, стоило ему дать понять, что он не против, ее теплые ладони накрыли дрожащие перемазанные пальцы. – Ты ледяной. Я немного погрею тебя, ты не возражаешь?
– Как я могу отказаться, – стало действительно теплее, причем не только рукам. Будто под сердцем крохотный огонек зажегся. – Расскажешь, что происходит дома?
Сказал – и сам удивился. От того, как легко и естественно слетело с губ слово “дом”.
Глава 26
Суда после первых волнений как такового не было. По крайней мере Джайлзу права высказаться не дали, да и что было сказать? Его задержали на улице, среди десятков таких же бедолаг. Да он и не стремился отрицать, что был замешан, напротив, гордился своим участием.
Потому обстановка широкой залы, заполненной народом, была в новинку.
То и дело в толпе мелькали знакомые лица — кто-то запомнился с приема, кого-то доводилось видеть в гостях у мистера Дарнелла. Всем интересно посмотреть, как же. Будь все не настолько серьезно, он бы тоже с удовольствием понаблюдал за ними. Вряд ли люди одними и теми же кажутся, когда улыбаются равным себе на светском приеме и когда наблюдают за судом над теми, кого привыкли каблучками смешивать с грязью.
Хотя, некоторые совершенно не меняются в лицах, что на свадьбе, что на похоронах. Вон, например, миссис Митчел с дочерью. Одна с кислой рожей, вторая с жеманной улыбочкой, причем что на приеме, что на дне рождения Джо, что на суде. Ну да сейчас думать о них было не место и не время, стоило побеспокоиться о более насущном.
С процедурой юноша был знаком слабо и только со слов Криса, за последнюю пару недель наведавшегося трижды.
Каждый будет иметь право высказаться, каждый ответит на вопросы, затем выскажутся свидетели и те, кого суд посчитает нужным услышать в случае появления новой информации.
Кажется просто.
В другой ситуации все это действо и вовсе было бы фикцией — осталось бы лишь озвучить все и без того записанное, а затем огласить приговор. Но в деле были замешаны не последние фигуры, потому заседание обещало быть если не интересным, то по крайней мере занимательным. Во всяком случае для тех, кто понимает, кто на самом деле кого пытается сожрать.