- Да брось ты вставай это весело.
Харкая кровью, я привстал на колени, промедление окружило меня со всех сторон, смрадными глотками, когти скрежетали по бетону и асфальту готовые броситься. Перед глазами мелькнула тень, и я в неё пальнул, тёплое дыхание замерло в сантиметре от моего горла. Палил из всего, что было, но кусок бедра всё - таки отхватили. Бегу, новая боль взбодрила. «Эмпайр». Во всеобщем хаосе бывают тоже прорехи и как раз у входа, лифт не работает. Не знаю, что меня берегло, наверное Минди, может она ангел и чертовски красивый, как и должно им быть. Три этажа, ползуны сдались быстро, ещё пять, два, проглота – светлячка, повозился перед крышей с крылатыми и там суки, не знаю их пола, устроили гнездовище. Отхватили пару пальцев, не беда, на левой. Боже, как я долго возился с замком двери на крышу. К тому же начал пробирать озноб, кровушка спешила наружу. Нельзя сидеть, глаза закрываются, нет, там за этой дверью, она. Выбил, а там платье треплет ветер, волосы играют с ним, но ревность к ветру это глупо, даже к первой любви. Минди спрыгнула с парапета и состроила мне милую мину. Надутые губки и всё такое, вы понимаете.
- Пришёл? А я обскучалась, я знаю, что ты здесь будешь. Долго ты, хочешь пропустить восход!?
Утерев налипшие сгустки сукровицы и крови с глаз, я взглянул на неё, вот как обидно, что идеальную красоту видишь в начале жизни и под конец. Солнце всё - таки, пробилось сквозь пузатые тучи, раскрасив их в отместку во все ненавистные им цвета радуги. И дотянулось до нас, чтобы согреть.
- Как же я без тебя.
- Ато, вот возьми, обронил в этой суматохе. – Маленькие ручки сжимали мой блокнот и карандаш. – Ты хотел дописать… Взяла меня за руку и повела, хромая, и шёл, и как не идти, хоть на край света. Присели на парапет и как школьники свесили ноги. Минди достала плейер, автомата на крыше не было. По девичьи, элегантно вставила наушник себе в ушко и положила голову мне на плечо.
- Музыка рассвета, - прошептала и вставила мне второй, ветер скользнул в её волосах и я вдохнул запах жасмина, - «Просветлённая ночь». Потом молчали, а я писал и нас никто не беспокоил, кроме игры света и тени, приближающегося мира. Вдохнув поглубже я отложил блокнот.
- Всё. Фух.
- Мне здесь надоело, пошли.
- Пошли, подожди, поставь мою любимую.
- Ага, - привстав она, облокотила меня на себя и помогла встать, рук мы не расцепляли больше, а потом мы пошли навстречу рассвету.
Конец