Даже если что-то и снилось, я этого не помню. Это наверняка большой плюс, потому что помнить совершенно не хотелось.
Наверняка я знал одно:
Я не позволю упечь меня сюда.
Комментарий к Три
Попытка передать своё видение Азкабана.
В конце концов, это же не обыкновенная тюрьма с типичными рядами камер за решёткой…
========== Четыре ==========
— Гарри, что бы там ни было, ты не обязан туда идти. Они прекрасно засадят всех этих… кхм.. людей в Азкабан и без тебя, — говорил мистер Уизли вечером следующего дня, когда все разошлись после похорон.
— И доставить им всем удовольствие думать, что я «не смог справиться с собой вследствие глубочайшей травмы», как пишет Пророк? Нет уж. Потом совсем не отвяжутся.
Мистер Уизли потёр подбородок и кивнул.
— Хорошо, раз так. Надеюсь, ты понимаешь, на что идёшь.
Артур похлопал меня по плечу, развернулся и направился в дом, а я остался стоять на крыльце под стрёкот ночных кузнечиков и легкий шелест травы на полях.
***
В десять утра я уже находился в большом холле Министерства и ждал секретаря, Дорис Чандлер, которая должна проводить меня на слушания. Мистер Уизли, неровным шагом топчащийся вокруг меня, без устали диктовал всевозможные наставления и правила поведения во время заседания. Но их было так много, что я давно перестал вникать, хоть и слушал в пол уха. Исключительно из уважения.
— Гарри, ты всё запомнил? — Артур остановился напротив и ожидающе уставился на меня.
— Эээ… Да. Да, конечно. Сидеть тихо, говорить громко, внятно, только по делу и когда спросят и всё в таком духе. Я всё это помню, мистер Уизли, но всё равно спасибо за беспокойство.
— Не за что, Гарри, не за что. После всех этих лет ты для нас с Молли как сын. Как один из наших мальчиков… — мужчина замолчал и потёр переносицу, стараясь сдержать слёзы.
— Может быть… Может, вам стоит отправится домой? К семье. Вы там гораздо нужнее сейчас, а я справлюсь. Обещаю.
Артур удивлённо взглянул на меня, будто я сказал что-то на парселтанге, а вовсе не на английском.
— Ты уверен?
— Конечно, уверен. Мисс Чандлер скоро уже подойдёт, а на заседания вас всё равно не пустят, так что нет смысла торчать на работе в собственный выходной, — Глупость сморозил, знаю, но лучше так, чем снова напоминать ему о Фреде.
Мистер Уизли немного подумал.
— Хорошо, но как только всё закончится — не медля к нам.
— Обязательно, сэр. Тем более, что идти мне всё равно больше некуда.
— Удачи, Гарри.
Мужчина кивнул сам себе, развернулся на каблуках и затерялся в людском потоке. Я остался один. Стоило бы, наверное, немного подготовиться — продумать ответы на возможные вопросы, например, — но я как заворожённый пялился на сотрудников Министерства и посетителей, непрерывной рекой несущихся каждый в своём направлении, но в то же время не сталкиваясь и не нарушая общего течения. Потрясающе.
Наконец, из вечно снующей толпы явно в мою сторону выплыла молодая светловолосая девушка с аккуратной косой, в очках и строгом костюме. Такой типичный офисный работник. Приблизившись, мы пожали руки и молча двинулись в зал заседаний. Мне хотелось многое спросить, но она так быстро бежала, к тому же совершенно не обращая на меня внимания, что всё, что я мог делать — это стараться не упускать её кремовый в разноцветную полоску пиджачок из виду. Спустившись на лифте на самый нижний этаж и процокав с гулким эхом несколько одинаковых на удивление пустых коридоров, мы, наконец, оказались у нужной двери.
— Прибыли. Вам сюда, мистер Поттер, — Дорис указала рукой в нужном направлении. Помедлив секунду, она, еле заметно улыбнувшись, добавила:
— Удачи, мистер Поттер.
С самого утра все, кому не лень, желают мне удачи. Это начинает нервировать. Глубоко вдохнув, я взялся за ручку и распахнул дверь. Внутри был уже знакомый круглый зал заседаний, только вместо стула в центре стояла узкая клетка, наподобие птичей, с шипами, направленными внутрь. Я видел её однажды в воспоминаниях Дамблдора, кажется, на четвёртом курсе. Или целую жизнь назад…
Ряды скамеек были заполнены разноцветными мантиями, полушёпотом переговаривающимися друг с другом, но стоило мне появиться на пороге, мгновенно повисла звонкая тишина, и десятки лиц синхронно повернулись в мою сторону. Я нахмурился, ощущая неловкость ситуации. Нужно было что-то сказать, чтобы сломать нависшее напряжение.
— Ээ…эээ
— Здравствуйте, мистер Поттер, — произнёс Кингсли и мельком улыбнулся старому знакомому.
— Ну что ж, господа, раз все в сборе, предлагаю начать слушания, — продолжил мужчина, обращаясь уже ко всей аудитории. — Но прежде всего, прошу вас занять своё место, мистер Поттер.
Я сел на скамью справа, подле высокого ухоженного джентльмена с длинной жиденькой рыжей косой, одетого с иголочки, и трясущегося, как осиновый лист. Он без конца косился на меня и шептал что-то себе под нос. Кроме нас двоих, там были ещё несколько человек, своей чудесной неправильностью разбавляющих излишний официоз и помпезность ситуации. Наверное, тоже свидетели.
Кингсли проследил мои передвижения взглядом, и когда всё вновь затихло, снова заговорил.
— Мисс Чандлер, будьте добры, доставьте сюда первого обвиняемого.
Девушка молча кивнула и взмахнула палочкой. В центральной клетке появился низкорослый плотного сложения мужчина в засаленном костюме. Он беспрестанно испуганно озирался, то и дело зыркая маленькими острыми глазками по сторонам, и неразборчиво бубнил что-то себе под нос. Я резко втянул носом воздух, с ненавистью глядя на него. Мой сосед замер, округлив глаза. Остальные свидетели не выразили никаких эмоций.
— Слушание по делу Пожирателей Смерти от пятого мая 1998 года объявляется открытым. Обвинитель — исполняющий обязанности Министра Магии Кингсли Бруствер. Обвиняемый — Питер Пэттигрю. Свидетели обвинения: Себастьян Джейкоб Фишер, Эмили Янг, Дуглас Конрад Оуэн, Бетани Анабель Брукс и главный свидетель — Гарри Джеймс Поттер. Свидетели защиты — отсутствуют.
Кингсли зачитал обвинение и процесс пошёл своим чередом: вопросы, ответы, ещё больше вопросов и ещё больше ответов. Шансов у Пэттигрю не было никаких, думаю, он и сам прекрасно об этом знал, тем не менее охотно сотрудничал. Выслуживался. Тьфу, аж противно. Рассказав всё, что требовалось, я отвернулся от Хвоста и разглядывал присяжных, но всё равно краем глаза замечал, как частенько Петтигрю бросал на меня украдкой полный благоговейного ужаса взгляд. В какой-то момент, на долю секунды, мне стало жаль этого человека в клетке, но стоило вспомнить, что он натворил, и всё тут же как рукой сняло.
Приговор — поцелуй.
Следующий.
========== Пять ==========
Два месяца спустя
Жарко. Редкие полураздетые прохожие сонно ползут по улице, обмахиваясь утренними газетами и не обращая друг на друга никакого внимания. Как же я сочувствую официантам в ресторане чуть выше по улице… Эти бедолаги в любую погоду обязаны носить строгую униформу из белой рубашки с длинным рукавом, галстука и клетчатых брюк. По-моему, это противоречит всем конвенциям о правах человека (ну или как они называются… Я не силён в магловских законах). То ли дело мы! У нас всё гораздо проще: хоть в одних шортах ходи с голым торсом, лишь бы дело шло.
Я стоял в тени навеса около стены, куда не доставали плавящие всё лучи солнца, и без интереса разглядывал посетителей. К слову, их было всего ничего: одна явно новоиспечённая парочка вяло поедала, а я б даже сказал — заталкивала в себя четвёртую порцию мороженого; средних лет магл в деловом костюме, обливаясь потом, зло ковырял что-то вилкой на тарелке; да молодая мамаша, ждущая заказ, изо всех сил пыталась совладать с девочкой не больше четырёх лет и усадить её на стул. Удручающая картина.