В результате Марковым будет сложно оставаться на плаву, тем более после кое-каких моих действий. Так что я продолжаю сидеть тут и ждать Трутня. Решил после вылазки в отчий дом прогуляться за стену. Если там я смогу без железы, то вот дальше уже никак — органу требуется питание.
— Ты видел его? — вдруг вырвал меня из мыслей следователь.
— Не… — пожал я плечами. — У вас там освещение дрянное, да и он свою рожу прятал. Голос у него мерзкий — это точно.
— Жди… — сказал мне Черкасов.
Сам вышел. Я-то не против, вот только скоро прибудет моя лаборатория, значит, кто-то должен быть дома. А до этого нужно решить все свои вопросы. Снова веселенькое время намечается. Ну ничего, еще чуть-чуть тут, потом там, и можно будет отдохнуть.
Я понимал, что это, скорее всего, неправда, но как-то себя замотивировать нужно. Ко мне заглянули носильщики и принесли три зелья лечения.
— Тебе! — сказал один из них так, будто от сердца отрывал.
— Спасибо, — улыбнулся и вынул палец из раны.
Военный поморщился от того, насколько спокойно я это делаю. Я открыл пробку и засунул в рану бутылек. Он и кровь остановит, и постепенно всасываться будет. Другие два выпил.
Приятная прохлада прошлась по телу, снимая боль и усталость. Эффект соединился с внутренним лечением. Спину перестало саднить, кое-какие раны затягивались. Да я относительно бодрячком.
Одежда только порвана, сам весь в грязи и крови, а остальное очень даже ничего. Вынул бутылек из раны. Чуда не случилось, она не закрылась, но хотя бы красная жидкость перестала хлестать — с этим уже можно жить.
Видимо, меня разморило, потому что пришел в себя от того, что трясут. Открыл глаза и выставил защиту.
— Тихо ты! — поднял руки следователь.
Зрение пришло в норму, и я смог понять, что по-прежнему нахожусь в кабинете. Просто ноги закинул на стол и чуть отклонился на стуле, чтобы он уперся в стену. Так и закимарил. Рядом стоял графин с водой, налил себе в стакан и осушил. Потом еще и до тех пор, пока все не выпил.
— В сибирской зоне объявлена красная тревога, — отвлек меня Черкасов. — Его величество ввел военное положение.
Твою налево! Не могли пару дней подождать? Теперь выходы за стену запрещены, любое сообщение между зонами приостановлено. Все в ружье из-за случившегося с родами и теневиком-предателем в ИСР.
Пока тут не разгребут дерьмо, будем жить под колпаком. Есть плюс, что новый никто не припрется, но вот мои планы… Лаборатория, зелья и артефакты для продажи… А еще монстры!
Как бы ни хотелось, придется связываться с контрабандистами. Упустить такую возможность просто нельзя. Цены на все взлетят, столько можно заработать, пока поставок для военных не будет…
Да и стена не проблема, за хорошую взятку можно выйти. С этим никогда не было трудностей, сложность с возвращением. После объявления военного положения врата не откроются. Дела… Ладно, с этим потом, сначала насущное.
— Долго я? — убрал ноги со стола.
— Почти десять часов, — улыбнулся Черкасов. — Тут и тревога работала, и объявления по громкоговорителям, а тебе хоть кол на голове теши.
— Да просто накатило немного. Как приехали сюда, все сразу свалилось, — потянулся я. — Он уже здесь?
Ответом послужил кивок и хитрая улыбка. Весемир приехал. Если Трутень еще не разговаривает со мной, значит, я десерт. Сначала обойдет всех, обязательно ткнет носом Долгорукова. Следом и Славецкого с его ИСР, потом мои ребята.
Время еще есть. Надеюсь, Трутень оценит мои старания и не будет ставить палки в колеса, а то еще с ним бодаться и переубеждать… Я не хочу.
Хорошей новостью стало то, что предателей в штабе вычислили. Все-таки тень не совсем сама проникла, артефакт немного подкрутили. Помимо самого Обручева, что неудивительно, еще аж целых пять человек. Братишка Ольги сразу запел, как его за яйца взяли, и слил всех, кого знал.
Пока никто не думал, группа схватила остальных. Трое покончили собой, языком осталось вдвое меньше. Сейчас с ними разговаривают. Задачи или цели их беречь нет, поэтому вся машина пыток свалится на ребят, решивших свою родину предать.
ИСР — это сильный удар под дых. Такой позор… Так что свои церемониться не будут. Только Обручеву обещали, что он останется жить, дальше его судьбу будет решать суд. В лучшем случае парня ждут рудники. Хоть одна хорошая новость.
Пока следователь был занят, я подошел к его столу, взял лист бумаги и ручку. Решил сделать Трутню небольшой подарок — поделиться с ним кое-какой информацией. Ничего лишнего, просто чтобы он сговорчивее стал и помог мне с некоторыми вопросами. Я смотрел на чистый лист и прикидывал, что же написать. Знаю, насколько хитрый и умный полковник, поэтому пришлось неслабо пораскинуть мозгами.