Она видела, что очень нравится ему, да он и не скрывал этого. Однако ни разу ни словом, ни жестом он не дал ей почувствовать превосходства над ним. Несмотря на страсть, что вспыхивала иногда в его глазах, король Наваррский оставался хозяином себе. В свои восемнадцать лет он отлично видел пределы того, что может себе позволить. Как на войне, так и в любви.
Сейчас, беседуя с ним, держа его под руку, она ощущала рельефные мышцы под шелковой рубашкой, видела его ласкающий теплый взгляд… легкую уверенную походку. Внезапно она поймала себя на мысли, как было бы приятно почувствовать его руки на своей талии… Губы на своих губах… Ну нет, еще чего не хватало! Увлечься собственным женихом! Да к тому же из далекой провинции! До такой безвкусицы она еще не опустилась!
Маргарита вдруг увидела, как Генрих смотрит на нее, улыбаясь одними глазами, и опустила взгляд, испугавшись, что он прочтет ее мысли.
– Вот мы и пришли, – сказал он.
Она присела в реверансе и протянула ему руку для поцелуя. Он коснулся губами кончиков ее пальцев, как требовал этикет. Потом вдруг повернул ее ладонь и нежно поцеловал голубоватую жилку чуть выше запястья… По телу ее пробежали горячие токи, она хотела отнять руку, но почему-то не сделала этого. Он продолжал скользить губами по ее коже, постепенно приближаясь к сгибу локтя, и ей вдруг показалось, что время остановилось, а в огромном замке нет никого, кроме них…
Какая ошибка! Где-то рядом скрипнула дверь. Маргарита очнулась от оцепенения, выдернула руку и резко отстранилась от него. Он не стал ее удерживать, лишь еще раз поклонился, словно бы извиняясь за свою неуместную пылкость. Впрочем, он совершенно не выглядел смущенным. В его глазах по-прежнему светилось восхищение, приличествующее молодому провинциалу, и лишь в самой их глубине ей почудилась… да, спокойная самоуверенность. Не слишком ли много он себе возомнил!
– По-моему, вы плохо знакомы с придворным этикетом, сир, – насмешливо заметила она, пытаясь скрыть растерянность.
– Быть может, мадам, вы дадите мне несколько уроков? Чтобы в будущем я мог избежать ошибок,– голос его был исполнен смирения, но в глазах мелькнули озорные огоньки. Вот так юноша из деревни! Ей вдруг стало весело. Неловкость внезапно испарилась.
– Я пришлю к вам учителя, – ответила Маргарита, делая над собой усилие, чтобы не улыбнуться.– Доброй ночи, ваше величество.
– Доброй ночи, мадам, – церемонно произнес Генрих.
Глава 6.2.
Муза, вдохновлявшая Агриппу д’Обинье, напомнила о себе совсем скоро. Однажды, проходя мимо комнаты друга, Генрих заметил, что дверь приоткрыта.
Он постучал.
- Ну, кто там еще? - раздался недовольный голос. Генрих вошел.
- А-а, это вы, сир, - Агриппа встал, небрежно поклонился и снова рухнул в кресло. В руках он держал лист тонкой беленой бумаги, исписанный изящным почерком. Генриха одолело недоброе предчувствие.
- Опять? - спросил он, кивая на письмо. Он уже научился безошибочно узнавать эти письма, после которых Агриппа становился сам не свой.
Агриппа поднял на Генриха измученный взгляд.
- Да, ваше величество. Я должен уехать по очень важному делу.
- По важному делу, значит, - фыркнул Генрих.
Агриппа вспыхнул, но тут же сник и неопределенно пожал плечами.
- Тебе не надоело? - Генрих начал злиться. - Сколько можно бегать за этой капризной бабенкой? Ее настроение меняется, как погода за окном. От Парижа до Тура четыре дня пути, пока ты доедешь, она уже и не вспомнит о тебе. Кстати, что она там пишет? Дай-ка сюда письмо, - Генрих требовательно протянул руку.
Агриппа вскочил и отступил на шаг, спрятав бумагу за спину.
- Вспомнит, - угрюмо произнес он, больше сказать ему было нечего
- Да когда ты приедешь, то найдешь ее с очередным поклонником, - с раздражением пообещал Генрих, - помнишь, такое уже было.
- Помню. Я тогда убил его на дуэли. И следующего тоже убью.
- Боюсь, со следующим тебе может не повезти. Неужели ты не понимаешь, что у тебя есть только один шанс добиться ее благосклонности - забыть о ней. Я знаю эту породу женщин, они могут любить лишь тех, кто к ним равнодушен. Тех же, кто любит их, они презирают. К черту такую любовь! Скажи, когда в последний раз ты получал от нее награду за свою преданность?
- Я рад, что вы так хорошо знаете женщин, мой государь, - с нескрываемой злобой проговорил Агриппа, - я очень счастлив, что вы, в отличие от своего никудышного слуги, так удачливы в любви, что можете давать советы... Но я в них не нуждаюсь! - с яростью бросил он. - Я прошу вас, как моего сеньора, лишь отпустить меня на месяц от своей особы. Более не смею утруждать вас своими заботами.