Я не могу просто спросить, какой сейчас год, так как не знаю точной хронологии мира мехалитов и по какому правилу она соотносится с планетой Земля. Но при этом пытаюсь уточнить дополнительные детали.
— Да, всё верно. Когда зона Тления подошла очень близко к нашему миру, мы спустились в эти подземелья, которые приготовили для себя. Также прошли процесс преображения, заменив живые тела на механические, — говорит собеседник. — На поверхность еще никто не поднимался, так как там смертельно опасно живым и мертвым. Но это может измениться, если Коллегия Малеатор договорится с администраторами Башни Испытаний.
Получается, я попал в прошлое перед тем, как Кузнеград стал четвертым этажом Башни. Мой собеседник, проживая, так скажем, в прошлом, не скован никакими ограничениями Башни на предоставление информации, ведь в этом временном промежутке их нет. В первую очередь я имею в виду тот факт, что он свободно говорит о причине кризиса, который заставил человеческий мир уйти под землю в облике роботов. Когда я пытался узнать это раньше, то никогда не получал ответа на вопрос.
— А что такое Тление, Пепел и эпигены в целом и в частности?
— Я инженер транспортной сети, а не ученый или боец на передовой, — отвечает мехалит. — Думаю, единицы знают истину об этих вещах. Для остальных эпигены — это худшая раса во вселенной, которая занимается исключительно тем, что сжигает миры и космическое пространство, а если быть точнее, то аркану. Этот процесс зовется Тлением. Пепел — это продукт Тления, сгоревшая аркана, сгоревшая материя, ужасное пепелище. Я никогда в жизни не видел ни одной вещи из этих трех, и, надеюсь, никогда не увижу.
Пускай собеседник знает очень мало подробностей, я в любом случае получил кучу новой информации, причем, бесплатной и вне внимания администраторов, которые, я думаю, не могут следить за происходящим внутри аномалий Сбоя Ангренажа.
— Я хочу пройти к сокровищнице с товарами из дальних миров, — просто говорю причину своего прибытия. — Я действительно из делегации Башни Испытаний, прости, что наврал сначала.
Несмотря на то, что я сейчас буквально провалился в прошлое, мне все равно придется вернуться в настоящее время вместе с Раствором Замерзших Звезд. Очень надеюсь, что по возвращению «там» не пройдет пара сотен лет. И готов сейчас соврать о своей причастности к делегации.
— Я могу тебя сопроводить. Пойдем, — неожиданно приглашает мехалит, не став задавать лишних вопросов.
Вероятно, в его картине мира просто невозможно встретить здесь немехалита, значит, я точно из делегации важных гостей. Я стараюсь обойти парящие часы, вжимаясь в стену, что вызывает любопытство у проводника, которого зовут Акил. Но сам он никаких часов здесь не видит, о чем говорит в ответ на мой вопрос.
— Огромные парящие часы? Мы пользуемся часовыми механизмами, так как под землей очень важно следить за ходом течения времени. В первую очередь речь просто о том, чтобы сохранять рассудок. Когда веками сидишь под землей, где нет привычной смены дня и ночи, становится тягостно даже металлическим сердцам. Но в этот цех часы не устанавливали, в этом просто нет в первую очередь производственной необходимости, — рассказывает Акил, отключив себя от проводов панели и ведя за собой.
Я не могу с ним согласиться, слыша громкое тиканье часов, но, вероятно, мехалит внутри временной аномалии не может их ощущать. Не удивлюсь, если он является частью аномалии, частью декораций прошлого, и просто не может осознать что-то еще. Вскоре цех остается позади, и мы продолжаем путь по подземелью, в котором кипит жизнь. Вокруг нас будто существует зона, пробуждающая к жизни мехалитов, ленты конвейеров и подъемники, но стоит только отойти, как снова появляется пустота и темнота.
— Как ты смотришь на то, чтобы стать частью Башни Испытаний? — спрашиваю Акила во время подъема по большой лестнице.
— Не знаю, — пожимает плечами инженер. — Думать — это обязанность Коллегии Малеатор.
— Но у тебя же все же должно быть свое мнение?
Акил идет молча, и плащ колеблется вслед шагам. Скорее всего Коллегия Малеатор уже стала в подземелье силой, которой позволено о чем-то думать и мечтать, но проводник неожиданно отвечает:
— Если так подумать, это может дать нам второй шанс. Башня Испытаний уже не одному миру, подвергнувшемуся нападению эпигенов, дала такой выбор. Ходят слухи, что какие-то миры вновь смогли расцвести, но мне это кажется ловушкой.