Железнодорожная развязка в огромном помещении стала для меня своеобразным перевалочным пунктом между базой Фракции Глубин и Эслинн, так что вскрываю один из вагонов, в котором среди ящиков с забытой аппаратурой устраиваю себе лежанку. Удобств маловато, но зато можно закрыть за собой дверь и спокойно полежать, слушая небывалую тишину этого места.
В депо больше не проводится никаких работ, составы стоят, а светофоры не горят, так что тишина словно создает реальный вес, давящий на тело. Понимаю, что обычные люди с трудом бы выжили под землей на протяжении тысячи лет. Психика бы неуклонно изменилась, дети рождались бы с мутациями и прочие прелести резкой смены образа жизни. С этой точки зрения механические тела, конечно, смотрятся выгоднее, поэтому я не могу дать четкого ответа: лучше остаться мехалитом или вновь стать смертным человеком.
С такими мыслями включаю таймер и закрываю глаза. Сон приходит не сразу, но теперь у меня как будто больше сознательного контроля над нервной системой, поэтому удается приказать себе расслабиться и отпустить мысли, которые прямо сейчас мне лишь мешают. Вскоре Морфей снисходит до меня, погружая в сон без сновидений, пока мое тело восстанавливается после трудовых подвигов.
Удивительно, но проснулся я ровно за десять секунд до срабатывания таймера, который поставил в качестве будильника. Трудно сказать, мозг автономно отслеживал это или лишь совпадение, но теперь я готов возвращаться к Шемзуму, чтобы посмотреть на успехи и дать остаток материалов.
Вернувшись на базу Фракции Глубин, я замечаю, что кое-что изменилось со вчерашнего дня. Это вполне могло ускользнуть от моего внимания, но теперь мои глаза, включая психические чувства, сканируют более подробно и полно. Мехалиты извлекли из пола большие темные стержни, создающих электромагнитное поле. Возможно, это какие-то генераторы или трансформаторы, или мне вообще не стоит оценивать технологии этого мира с точки зрения Земли.
Ворота по левую руку, что до этого всегда были закрыты, теперь распахнуты, и я увидел там закрытые брезентом большие объекты. Моим глазам такое не помеха, поэтому я вижу боевые машины, напоминающие танки, как похожие на что-то земное, так и нет. По углам зала добавилось ящиков с боеприпасами. Не нужно быть гением, чтобы понять подготовку к вооруженному нападению на Кузнеград. Но мне неизвестны силы и боевой потенциал мехалитов вокруг, поэтому не могу сказать, насколько велики их шансы.
Шемзума нахожу в его мастерской, где кипит работа. Мехалит за время моего отсутствия притащил откуда-то дополнительное оборудование в виде парящей плиты, на которой светятся прямые линии, похожие на электроцепь. В стороне гудит большая установка, напоминающая пылесос со шлангом, а последний исчезает где-то под полом. Шемзум склонился над столом и свитком с чертежом «инструмента».
— Как оно? — спрашиваю я, смотря на черный шар, парящий над загадочными углями в горне.
— Я переработал все артефакты, добавил прочие материалы и скоро можно будет приступить к ковке, — говорит мехалит. — Но остались еще два важных компонента.
Да, и речь про психический лед и душу Ричарда Львиное Сердце.
— Хорошо. Но как их добавить в заготовку?
— Я уже всё продумал и немного перестроил оборудование. Обычно реформанция проводится с материальными объектами, путем разложения и синтеза исходной матрицы. Тебе неважно понимать, что это такое, представь, что это некий информационный слой, содержащий в себе записи о свойствах объектов. Это не просто алхимия химических соединений, а трансмутационная операция одного в другое. Таким образом от пожертвованных вещей мы получим не только материю и энергию, но и аркану и в некотором виде «душу» артефакта. Собственно, то, что делает особую вещь особой.
— Ладно, — киваю, так как все равно не разбираюсь в таких технологиях, но они мне все равно интересны.
Шемзум притаскивает из соседнего помещения столик с системой трубок, по которой будет перемещаться то, что напомнит Раствор Замерзших Звезд, только уже из моего психического льда. Впрочем, удивляться этому не стоит, кто-то вроде Шемзума ведь настроил условия хранения той емкости в сокровищнице.
Я формирую психический лед, который установка постепенно растапливает, буквально по капле, и я здесь пока помочь не могу. У моего льда есть буквально два агрегатных состояния: вольная психическая энергия и кристаллизованная форма. Превращать в жидкость я пока не умею, хотя будет интересно попробовать в будущем. А пока процесс идет, настало время заняться душой Завоевателя Святынь.