— Что? — я моргнула, глядя на него.
— Вырезай и слушай, — сказал он, и я опустила взгляд.
Я так давно не вырезала. Я провела пальцами по дереву, затем осторожно провела по нему ножом. Оно чистое, на нем нет ни пятнышка крови Дариуса, чему я рада. От одной этой мысли у меня скручивало живот.
Я сделала вдох, вдыхая наш смешанный аромат, который теперь мне так знаком. Нотки сладости и свежести обволакивали меня, и я задавалась вопросом, станет ли он сильнее, добавится больше наших ароматов, чтобы создать что-то уникальное, присущее только нам.
Позволю ли я это?
— Я знаю, тебе потребуется многое, чтобы довериться мне, у нас ведь раньше не было такого друг с другом, не так ли? — спросил Дариус, и я киваю, начиная резать по дереву. — Даже с клятвой на крови, это всего лишь подтверждение того, что я не предам тебя, но я докажу тебе, что я этого не сделаю. Неважно, сколько времени это займет у меня.
Он присел передо мной на корточки, смахивая несколько древесных стружек, попавших мне на ногу.
— То, что я сказал тебе вчера, я говорил искренне, каждое слово. Как я уже сказал, я не прошу прощения, я только хочу, чтобы ты услышала, что я о многом сожалею, когда это касается тебя, сейчас больше, чем когда-либо.
Я начала закруглять грань.
— Дистанция между нами, по общему признанию, сводит меня с ума. Меня постоянно тянет к тебе, и я думаю, ты не чувствуешь этого в полной мере, поскольку ты не едина со своим волком.
Я на мгновение задумалась об этом. Я действительно чувствовала притяжение, но согласна, оно немного приглушенное. Итак, насколько оно сильное для него? Я подняла на него глаза, но он смотрел, как я вырезала дерево.
— Я не из тех мужчин, которые терпеливы, когда дело касается тебя. У меня нет границ, когда я хочу что-то узнать, нет, это потребность знать о тебе все. Но, маленький волчонок, эта связь не заставляет меня хотеть узнавать это, это просто... ты.
Моя рука замерла на резьбе, и он накрыл мою, крепко держа ее, пока мы сделали еще один желобок в дереве.
— Даже несмотря на то, что я не знал, кто ты на самом деле, я думаю, нет, в глубине души я знал, кто ты такая. Я пытался игнорировать это, — он рассмеялся над собой. — Но я должен был знать, что никогда не смогу игнорировать тебя. Это невозможно.
Мои щеки вспыхнули от этих слов, и он протянул руку и провел пальцем по моей челюсти.
— Ты знаешь, как тебе удалось сбежать из замка Волворн? — спросил он, и я нахмурилась.
— Мы портировались оттуда, — медленно произнесла я.
Он уже знал это.
— А откуда у вас портшез?
Мои брови свелись вместе.
— У Анны был один. Она сказала, что проснулась с ним.
Он кивнул, ерзая там, где сидел.
— Кто ей его дал?
— Что? — спросила я, делая паузу в вырезании.
— Кто ей его дал?
— Мы не знаем, мы подозреваем, что это был Эдвард. Он сказал, что попытается вытащить нас оттуда, и это единственное объяснение, которое он дал Анне.
— Это был не твой друг, — выплюнул он, все еще ненавидя, что я разговаривала с другим мужчиной.
— Откуда ты это знаешь?
Его глаза метались между моими.
— Потому что я отдал его ей.
Тридцать Девять
Рея
Я смотрела не моргая на Дариуса, пытаясь понять его слова. Я покачала головой, не в силах поверить в то, что он говорил, в то, что он говорил мне, что он сделал.
— Я… Я… что?
Что именно я пыталась здесь сказать?
— Я отдал его ей после того, как пришел к тебе в камеру, после того, как сделал то, что я с тобой сделал.
— Но почему?
Зачем ему это делать? Он не поверил мне тогда, он не поверил моим словам.
— В тот момент, когда я покинул твою камеру, я остановился у входа в подземелье и понял, что не могу оставить тебя там гнить. Ты была ранена после того, как я выпорол тебя, истекала кровью и испытывала боль. Мне не понравилось видеть тебя такой, — его челюсти сжались. — Неважно, насколько в то время ты была предателем, неважно, была ли ты причиной рогуров, неважно, что ты лгала и убивала. Я просто не мог оставить тебя там, — вздохнул он и провел пальцем по дереву. — Ты знаешь, сколько сил мне потребовалось, чтобы принести этот портшез Анне? Надеясь, что она сможет сблизиться с тобой, чтобы вытащить тебя оттуда.
Он покачал головой.
— Я Элита, я поддерживаю закон, я возвращаю предателей Высшим или убиваю их, чтобы защитить Врокарию. Это мой долг. Положив этот камень рядом с Анной, я повернулся к нему спиной.
Его кулак сжался, но глаза никогда не покидали мои. Он выглядел… обеспокоенным, и мне не нравилось видеть его таким, мне как-то неловко. Обеспокоенный Дариус — это нехорошо, но я жаждала этого.
Он видел меня уязвимой больше раз, чем кто-либо другой, и теперь, когда он показал мне еще одну брешь в своей броне, я приняла все это во внимание и держала при себе.
— Я ненавидел то, что делал, пытаясь помочь тебе сбежать. И все же мысль о том, что ты будешь гнить в той камере, была чем-то, чего я не мог допустить, даже если я не понимал этого полностью в то время. Поэтому я отдал камень Анне.
— И поэтому ты сказал мне бежать, — прошептала я, и он кивнул.
— Я ненавидел, что был поставлен в положение выбора между долгом и тобой, — он покачал головой, на его лице появилось хмурое выражение. — Высшие допросили многих охранников, чтобы выяснить, как Анна завладела портшезом после твоего побега, а я сидел рядом и наблюдал, ни разу не раскрывая, что я сделал, в то время как другие страдали. Хуже всего то, что я ни на секунду не сожалел об этом. Я сделал выбор и сделал его без колебаний.
Теплота наполнила меня оттого, что именно он в конечном итоге помог нам сбежать, что он предпочел меня своему долгу, даже если он не знал, что я невиновна, даже если он позволил другим страдать. Он выбрал меня.
Наконец-то меня.
Делало ли это меня плохим человеком из-за того, что мне наплевать на то, что пострадали охранники?
— Когда ты сбежала, я думал, что смогу легко выследить тебя. Я знаю твой запах, так что все должно быть просто, все, что мне нужно было сделать, это подобраться поближе. И я сделал это однажды, ненадолго, — его глаза встретились с моими. — Я знал, что это ты, закутанная в плащ, прячущаяся. Прошло несколько недель после того, как ты покинула замок Вокхайм и оказалась в деревне. Я наблюдал, как ты ходила, разглядывая каждую мелочь, но в то же время с твердым знанием дела, проходя мимо прилавков, полных товаров. Я мог бы схватить тебя тогда, вернуть к Высшим...
— Но ты этого не сделал.
— Я этого не сделал. Я просто хотел, чтобы в тот момент ты была в поле моего зрения. Потом ты увидела свой плакат, и к тебе подошел мужчина. Я видел, как ты напряглась, а потом мое внимание было сосредоточено больше не на тебе, а на мужчине после того, как он тебя бросил.
Я помнила, как этот мужчина говорил со мной о моем плакате, вспоминая нервозность, которую я чувствовала.
— Он ушел, и я преследовал его. Он обернулся, пристально глядя на тебя, слишком пристально, на мой взгляд. Когда он пошевелился, я тоже пошевелился.
Его глаза на мгновение потемнели, и мое сердцебиение участилось.