Я даже сейчас никому не помогала .
— Ты умрешь, если не закроешь свой рот! — Джош закричал.
— Не раньше, чем Рея убьет нас, когда они узнают, что она убила Мейз!
Я уронила вилку, ее звон громко разнесся во внезапно наступившей тишине, когда все посмотрели в мою сторону. Мое зрение затуманилось, и моя сила неожиданно вырвалась на поверхность. Такая сильная, злая, дикая и свободная, когда вырвалась из меня. Льдисто-голубой цвет обволок меня, волосы развевались. Я почти ничего не слышала и ничего не видела, поскольку моя сила бесконтрольно вытекала из меня.
Кто-то закричал, все рушилось, грохотало и раскалывалось, и все, что я чувствовала, это.... потерянность.
Почему я, почему они, почему мы. Почему я сидела здесь, ничего не делая, в то время как другие снова страдали?
Почему, почему, почему.
Разве я не пролила достаточно крови в этот мир? Хватит слез, хватит воплей, хватит гребаной боли! Разве я не отдала больше, чем полагалось, за пятно на моей душе от того, что мне пришлось сделать, чтобы убедиться, что мы все выжили? И все же они где-то там, одни, и я, возможно, только что вызвала еще больше смертей, не контролируя себя с Мейз.
Я недостоина этой силы, струящейся через меня, которую я даже не могла контролировать. Я недостоина титула Наследницы Захарисс, если я даже не могла защитить свою семью. Я недостойна быть дочерью матери, которая сделала для меня все, что могла.
Щупальца обвили меня, словно стена силы удерживая внутри. Она сердито колыхалась, из нее вылетали искры, когда Руна всплыла на поверхность. Она сердита, так сердита на весь мир, такая угрожающая, с оскалом на лице. Сила струилась по ней, покрывая ее, как броня, когда она бежала на меня изнутри, и я наклонилась вперед, крепко хватаясь за стол передо мной, меня затошнило от силы ее удара.
Мои мысли метались между гневом и отчаянием, я не могла сосредоточиться ни на том, ни на другом, пока Руна продолжала свою внутреннюю битву. Била меня снова и снова до такой степени, что, могла поклясться, я чувствовала, как она лезла у меня из кожи вон. Я не могла вернуть свою силу и не могла удержать ее.
Темнота просочилась сквозь мою синеву, туманные завитки ползли вперед и потянулись ко мне. Но я не могла пошевелиться, застыв на месте, когда боль пронзила мое тело, удерживая меня в плену. Я стиснула зубы, тяжело дыша через нос, пытаясь призвать свою магию обратно, но не смогла. Она не слушалась. Она не никогда подчинялась.
Вот тогда я начала паниковать. Я почувствовала, как магия забрала все больше меня, высасывала из меня, когда мои веки опустились. Я смотрела на черноту, желая, чтобы она достигла меня, остановила, просто заставила это прекратиться. Как будто она услышала меня, она проскользнула сквозь стену моей силы на огромной скорости и ударила меня в грудь, заставляя сделать вдох.
Я даже не дышала.
Я набрала полные легкие воздуха, когда все больше и больше черного достигало меня, и я приветствовала это, желая, чтобы оно помогло мне. Внезапно меня дернули сзади и подняли в пару сильных, знакомых рук, черное полностью покрыло синее вокруг нас.
— Что… — я закашлялась, хватаясь за Дариуса, когда он прижал меня крепче. — Я не могу, я не могу остановить это, — сказала я ему, мое тело ослабло.
— Не волнуйся, волчонок, — нежно сказал он, его губы коснулись моей макушки. — Спи.
— Меня тошнит... — я выдохнула: — От гребаного... сна.
Но я сделала это, не в силах помочь, поскольку моя сила забрала у меня все, что я должна была отдать, и я поддалась изнеможению.
Снова.
До меня донеслись крики, и я открыла глаза, морщась от пронзающего меня света.
— Это, блядь, нужно прекратить, она не может контролировать свою силу, поэтому ей не следует ее использовать, это опасно, — закричал кто-то.
— Она учится, она еще не полностью со своим волком, но когда они соединятся, у нее будет контроль, — сказал Дариус.
— Она чуть не оторвала мне гребаную голову! — должно быть, это кричал Лео. — Ты не можешь ожидать, что я не буду защищаться от нападения. Даже если мне придется заколоть ее, чтобы...
Его слова прервались, и я перевела свои сонные глаза туда, где Дариус прижал его к стене за горло.
— Не надо, — сказал он низким, опасным тоном. — Не заканчивай это предложение, если хочешь выйти отсюда без кровотечения.
— Брат, ты что, шутишь? — откашлялся Лео, широко раскрыв глаза.
— Смертоносно. Не заставляй меня причинять тебе боль, Лео, — предупредил Дариус, а затем понизил голос, говоря слишком тихо, чтобы я могла расслышать.
Что бы он ни говорил Лео, его голубые глаза устремились на меня через плечо Дариуса, в них читалось понимание, которого раньше не было. Он кивнул, его взгляд вернулся к Дариусу, когда он отпустил его.
— Ладно, я понял, — сказал Лео, кладя руку ему на плечо, прежде чем вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.
— Привет, — произнес нежный голос Анны, и я повернулась к ней с другой стороны кровати.
— Привет, — прохрипела я, пытаясь сесть как можно выше.
Дариус бросился вперед и помог мне откинуться на подушку, его лицо напряжено.
— Выпей это, — сказала Анна, протягивая мне чашку с чем-то зеленым, пахнущим дерьмом. Я наморщила нос и посмотрела на нее. — Это поможет, обещаю.
Она улыбнулась, перекинула свои рыжие волосы через плечо и села на кровать рядом со мной, пока я смотрела на зеленую жидкость, надеясь, что она исчезла бы.
— Пей, или я силой запихну это тебе в глотку, — предупредил Дариус с другой стороны от меня, скрестив руки на груди и наблюдая за мной.
— Боги, — пробормотала я в ответ на его сварливость.
Я зажала нос и поднесла чашку к губам, стараясь не обращать внимания на густоту жидкости и пить ее как можно быстрее.
— Хорошая девочка, — похвалил Дариус, и теперь я нахмурилась, пытаясь проглотить то, что только что выпила. — Как скоро она почувствует эффект? — спросил он Анну, пока я со вздохом устроилась поглубже на подушках.
— Около часа, — это все, что она сказала и сжала мою руку. — Я беспокоюсь о тебе, Рея. Эта твоя сила, — она покачала головой, хмурясь. — Если ты не сможешь принять ее, она отнимет у тебя все.
— Я пытаюсь, — заверила я ее.
И я пыталась.
— За все приходится платить. Это будет твоя жизнь, если ты в ближайшее время не возьмешь ее под контроль, — сказала она мне, и Дариус зарычал, комната завибрировала от глубины этого, когда он начал мерить шагами свою спальню.
— Что? — спросила я ее, мое сердце бешено заколотилось.
Я не могла умереть, моя стая и Кейд все еще где-то там, и я боролась слишком упорно, чтобы остаться в живых.
— Ты отдаешь слишком много, слишком быстро и истощаешь себя. Если у тебя ничего не останется, и ты попытаешься продолжать расходовать ее, или, в твоем случае, не сможешь остановиться, это отнимет у тебя все силы.
В ее глазах заблестели слезы.
— Тебе просто нужно, чтобы твой волк был с тобой единым целым, Беллдейм говорила тебе об этом.
— Она не хочет выходить.
Я сдулась, задаваясь вопросом, где, ради всех Богов, я допустила ошибку. Руна ненавидела меня? Ненавидела меня за то, что она вышла?
— Она действительно этого хочет, — сказал мне Дариус, все еще расхаживая по комнате. — Я почувствовал это, она ничего так не хочет, как почувствовать землю под ногами. Страх останавливает ее.