— Чего ты хочешь? — прошептала я, поток эмоций захлестнул мою голову. — Что ты вообще здесь делаешь?
Я опустила руки по швам, пот покрыл затылок, но я все еще держалась за барьер, не давая Дариусу и его людям подойти ближе.
Последние просто стояли в стороне и наблюдали, позволяя своему Альфе разобраться с предателем.
— Рея, — хрипло произнес он, оглядывая меня с ног до головы и жадно впитывая.
Он исследовал каждый дюйм моего тела, его хищный взгляд блуждал по моему телу, покрывая мою кожу мурашками.
Он остановился у моих запястий, замечая бледно-красные шрамы от тербиевых манжет, обернутые вокруг них. Я заметила какой-то проблеск в его взгляде, прежде чем он снова поднял руку к моему лицу и рассматривал мои отметины. Его глаза вспыхнули собственничеством, когда он прослеживал нежные завитки, изгибы и пряди, начиная с середины моего лба, затем к вискам, нежно лаская мои скулы, прежде чем его взгляд встретился с моим, вызывая рычание на моих губах.
Он не имел права так смотреть на меня, как будто я что-то значила для него.
Он наклонил голову набок, бросая быстрый взгляд через мое плечо, заставляя меня напрячься.
— Что ты делаешь на своей родине, Ласандрея?
Это имя сорвалось с его губ, и я вздрогнула, ненавидя это имя и его за то, что он его произнес. Имя, которое дали мне родители, навсегда было запятнано болью и страданием.
— Это не твое дело, — выплюнула я.
— Я однажды сказал тебе, что ты — мое дело.
Он солгал, все, что он говорил мне в Эридиане — ложь.
— Кейда здесь нет, ты же знаешь, — пробормотал он, и я сдержалась, чтобы не спросить, где он, сдерживая эмоции, угрожающие подняться во мне. — Но Сара здесь.
Я прищурилась, игнорируя его.
— Еще раз, что ты здесь делаешь?
— Как ты слышала, здесь были замечены Рогуры. Однако им придется подождать, поскольку я наткнулся на предателя Врохкарии, — его глаза метались между моими, когда он произнес слово предатель.
Я отвернулась, скрипя зубами. Я не гребаный предатель. Я ничего не сделала этим землям, но моя кровь проливалась снова и снова во имя чего? Обезумевшего, одержимого Высшего, который по какой-то причине думал, что мог забрать у меня то, что принадлежало мне.
— Нечего сказать? — Дариус нетерпеливо спросил: — Не собираешься отрицать это?
Я посмотрела на него холодным взглядом.
— Какой в этом смысл? Я однажды пыталась поговорить с тобой, помнишь? Я пыталась показать тебе, что я не плохой парень.
Я покачала головой и отступила на шаг. Его пальцы сжали барьер.
— То, что я говорю, ни для кого ничего не значит. Твоя порка — доказательство этого.
Его руки сжались в кулаки.
— Никакой пощады. Точно так же, как ты сказал мне, что у тебя ее нет, и точно так же, как я признала, что у Врохкарии ее тоже нет.
— Не двигайся больше ни на шаг, — сказал он низким тоном.
— Почему? — я пожала плечами. — Чтобы ты мог отвести меня обратно к Высшим? — он зарычал, и я усмехнулась. — Значит, ты хочешь выпороть меня еще немного?
У него свело челюсть.
— Расскажи мне, что ты знаешь о проклятии? Люди страдают, это не может продолжаться, или ты этого хочешь?
Я засмеялась над его словами, но это грустно, устало. Чертовски устало.
— Все, чего я хочу, это чтобы люди жили, процветали. Вот что такое Эридиан.... был. Я забирала людей, которым причинили боль, тех, кто был у настоящих монстров. Они хуже, чем рогуры, бродящие по этим землям, ты знаешь, чем они опасны. Настоящие монстры? — я покачала головой. — Они стоят перед тобой и предлагают фальшивую доброту, фальшивое утешение только для того, чтобы в следующую секунду схватить за горло и сдавить, просто чтобы посмотреть, сколько времени тебе потребуется, чтобы потерять сознание без воздуха, сколько ты сможешь царапать и пинать, прежде чем потеряешь сознание. Они настоящие монстры, Дариус. Не я. Я рассказывала тебе о тех монстрах в Эридиане. Ты не слушал!
Его люди приблизились к барьеру, когда Дариус задрожал от напряжения. Они рассредоточились, выискивая слабые места. Мое слабое место там, медленно появлялось, когда моя сила убывала, а барьер мерцал. По нему медленно прошла рябь, когда сила Дариуса распространилась по нему, и меня охватила паника. Я не обучена своим способностям, я знала только основы и больше руководствовалась инстинктом, но знала, что Дариус, вероятно, полностью контролировал свои силы Наследника, своего волка. Хотя я этого не видела, я видела, как они оба были соединены вместе одновременно, в полной синхронности. Руна? Она даже не выходила.
Мой барьер быстро ослаб, и с меня достаточно, пора уходить. Нам придётся вернуться за Сарой, сейчас мы никак не смогли бы до нее добраться.
Еще одна неудача. Меня это больше не удивило.
— Наследник Казье, — сказала я Дариусу, и его взгляд обострился, его отметины запульсировали в такт моим словам.
Я дала ему сигнал к пробуждению своими следующими словами. Я надеялась, что они съели бы его живьем.
— Я говорила тебе, что была ребенком, когда проклятие предположительно было наложено на Волворн. Мне было бы около семи, когда рогуры впервые появились в землях. Вместо того, чтобы превращаться в гребаного зверя и позволять гневу управлять тобой, ты бы понял это, — его брови нахмурились, и он оперся ладонями о мой барьер. — Ты бы заметил, что что-то не сходится, что это невозможно.
Я посмотрела на них всех.
— Вы все сделали бы это, и ненужных смертей не произошло бы.
Пальцы Дария впились в мой барьер, и я задрожала, когда грубая сила влилась в него. Его лицо выглядело страдальческим и задумчивым, ноздри раздувались, а глаза начали наливаться черной кровью. Они блуждали по моему лицу, фиксируя каждую деталь.
— Кристалл показал... — начал он, но я оборвала его.
— То, что он показывает — ложь, это невозможно. Как ребенок мог совершить такое? — я сердито покачала головой и заскрипела зубами от того, что мои эмоции угрожали вырваться на поверхность. — Я потеряла все, когда была ребенком. Я говорила тебе, что у меня украли моих родителей, несправедливо, но было украдено и мое детство, была украдена моя невинность юности, — прорычала я, и мой барьер заколебался, рябь стал все больше и больше.
Взгляд Дариуса не отрывался от моего лица, в его глазах читалось противоречие.
— Я думала, мы с тобой одинаковые, — прошептала я ему, тяжело сглатывая. — Я думала...
Я остановила себя, чтобы не сказать что-нибудь еще, и увидела, как в его глазах появились эти искорки.
— Неважно, что я думала, — вздохнула я, мои плечи опустились.
— Рея...
— Нет, — прошептала я, мой голос сорвался, и я, черт возьми, ненавидела это.
Ненавидела то, как он мог выплескивать все эти эмоции на поверхность. Он ничего от меня не заслуживал. Я все еще чувствовала удар хлыста по своей спине, чувствовала, как он рассек мою кожу, чувствовала, как кровь вытекала из моего тела.
Он сделал это.
Он. Сделал. Это.
Несмотря на то, что мне трудно двигаться, трудно отстраниться от его притяжения, я повернулась и побежала к остальным, которые, я знала, ждали меня, нуждаясь в том, чтобы убраться подальше от его присутствия и снова иметь возможность свободно дышать, черт возьми. Я держалась за барьер как можно дольше, удерживая их на расстоянии, пока все больше его силы врезалось в него.