— Рея, — пробормотал Себ, и я услышала его шаркающие шаги, прежде чем они затихла, моя стая переговаривалась приглушенным шепотом.
Я посмотрела на Джоша еще раз, надеясь, что он передумал, сказал бы мне, что не это имел в виду, но он просто смотрел и ждал. Я ненадолго зажмурилась, затем ослабила остальные завязки на брюках, прежде чем сбросила их, стянула их с ног и отбросила в сторону.
Я сняла с себя одежду и глубоко дышала, закрывая глаза и игнорируя дрожь, сотрясающую все мое тело.
Если я не вижу их, они не могут видеть меня.
— Маленький волчонок? — Дариус зарычал.
Я напряглась от его слов, которые наполнены чем-то вроде заботы, с оттенком собственничества. Это все ложь.
Отойдя немного подальше, ни на кого не глядя, я подняла голову к ночному небу и заставила свое тело расслабиться, игнорировать устремленные на меня взгляды и тихое рычание, которое, казалось, не прекращается. Ветерок приветствовал мою обнаженную плоть, обнаженную, чтобы почувствовать все это. Только я, трава под моими ногами и луна, смотрящая на меня сверху вниз.
Но даже когда прохлада распространилась по моему телу, даже когда моя кожа дюйм за дюймом обнажилась до земли вокруг меня, я снова полностью уязвима, хотя на этот раз все намного, намного хуже. Слезы все еще текли из моих закрытых глаз, я не в силах остановить их, они стекали по подбородку на грязь.
Я не могла их остановить, потому что я не одна, и все, кроме Джоша, впервые видели мое тело без его очарования. Я почувствовала, как они смотрели на меня, все они смотрели на то, чего им видеть не следовало.
Тело, которое всегда следовало прятать вместе с историей, нанесенной на его кожу.
Моя история. Мои ужасы.
Они все это видели.
Двенадцать
Дариус
Ее тело мягко мерцало, неземное сияние покрывало ее кожу. Они омывали ее, стекая по телу подобно воде, обнажая то, что скрыто под ними. То, что она скрывала, когда я впервые увидел ее обнаженной. Я замер, мои потрясенные глаза обводили каждый дюйм ее тела, и все, что я мог делать, это смотреть, не веря тому, что видел, не в состоянии сосредоточиться на чем-то одном.
Я услышал, как мои братья резко вдохнули, бормоча ругательства, в то время как ее стая и ведьма выглядели обезумевшими, уставившись на нее полными ужаса глазами, показывая, что они тоже не видели ее такой. Джош, ее брат, выглядел таким же испуганным, но не удивленным, и я зарычал на него. Я ничего не мог поделать с желанием защитить ее, которое поднималось во мне, когда я почувствовал, что ей больно. Он заставил ее сделать это и теперь думал, что имел право выглядеть опустошенным?
Я зарычал, слыша, как Дракс вторил мне, а мое сердцебиение отдавалось в ушах, когда я посмотрел на кожу Реи.
Кожа, покрытая невероятными шрамами.
Она вся в них. Как, черт возьми, она в них вся?
Она не открывала глаза, позволяя всем смотреть на нее, на то, что она скрывала от всех. Я бессознательно подошел ближе, не в силах ничего с собой поделать.
Это казалось неправильным, когда я провел глазами по маленьким белым линиям на ее ключицах, как будто стал свидетелем чего-то, на что не имел права. Тем не менее, мои глаза остановились на глубоком рельефном шраме, который начинался сбоку от ее грудной клетки и изгибался вниз к бедру с левой стороны. Затем я посмотрел на ее правый бок, покрытый следами ожогов, более глубокими в одних местах и более светлыми в других, кожа покрыта красными пятнами. Шрам в форме кратера находился в верхней части ее бедер, более неровные красные линии проходили по внутренней стороне бедер, еще больше белых линий тянулось вниз по ногам. Даже на ее ступнях были шрамы, тянущиеся до лодыжек, как будто она наступила на что-то острое. На ее руках больше следов от ожогов, пунктирных тут и там, и толстая неровная линия проходила по всей длине правой руки с внешней стороны.
Линия, за линией, за линией. Тонкая, белая, красная, толстая, неровная.
Какого хрена?
— Хочешь посмотреть те, что ты добавил? — прошептала Рея, даже не открывая глаз, и я вздрогнул, не в силах сдержать реакцию на ее слова.
Я, Альфа гребаных Элит, вздрогнул.
Я судорожно сглотнул, все еще глядя на шрамы на ее теле, и я знал, что не хотел видеть те, которые я оставил на ее коже. Я не мог. У меня самого при этой мысли зачесалась спина.
Она не открыла глаза, но знала, что я здесь, прямо перед ней, и мое тело инстинктивно двинулось, загораживая ее от остальных. Нуждаясь быть ближе к ней, видеть ее. Просто быть чертовски ближе любым возможным способом. Я не мог оторвать от нее глаз.
— Кто, черт возьми, это сделал?
Все мои слова — волчьи, ярость на переднем крае моего разума. Я не мог контролировать это, не мог подавить желание разрушить все при виде того, что предстало передо мной, и причинить боль тем, кто сделал это с ней.
— Рея, — зарычал я, когда она не ответила. — Кто. Черт возьми. Сделал это с тобой?
Это не шрамы от боевых действий, от строительства хижин или рубки леса.
Это...пытка.
Она наконец открыла глаза, мертвые, но полные боли. Скучающие, но полные предательства, уязвимые, но наполненные болью, и инстинктивное желание защитить ее почти поставило меня на колени. Спрятать ее подальше и сделать лучше, остановить следующую слезу, которая скатилась из ее глаз. Я сказал ей, что единственный раз, когда она пролила бы слезы, это из-за меня, и только из-за меня, и я, черт возьми, имел это в виду. Но она все еще плакала.
При моих словах в ее глазах снова вспыхнул огонь. При моем требовании.
— Почему тебя волнует, кто это сделал со мной?
— Волчонок, скажи мне.
Мои слова звучали грубо, как гравий, и я едва сдерживаюсь, когда сжал руки в кулаки, чтобы не прикоснуться к ней. Это заставило ее на секунду замереть. Ее глаза наполнились замешательством, прежде чем оно исчезло.
— Какой именно? — она насмешливо прошептала. — Выбирай, я помню каждый из них. Мой первый?
Она подняла руку и провела ею по рельефному шраму на внешней стороне ноги.
— Я взбрыкнула, когда они попытались вытащить меня из клетки, это было мое первое наказание. Мне было семь с половиной. Этот?
Она прижимает руку к дырке на бедре, и мое тело замерло.
— Еще одно наказание за попытку сбежать, мне было девять. Эти?
Она провела рукой по следам ожогов.
— Чтобы увидеть, сколько боли я смогу вытерпеть, как долго я смогу продержаться, прежде чем потеряю сознание. А потом посмотреть, как быстро я заживу. Мне было четырнадцать. И это.
Она отвела ногу в сторону, чтобы показать мне линии, идущие по внутренней стороне ее бедер, начинающиеся вверху и спускающиеся ниже колен.
— Я бы не стала держать их открытыми, поэтому вместо этого они разрезали кожу, чтобы я не могла закрыть ноги, потому что было бы слишком больно прижимать их друг к другу. Мне было семнадцать.
В глазах у меня потемнело. Теперь я задрожал от каждого слова, мое тело вибрировало, кровь стучала в висках. Земля дрожала под моими ногами, черный туман появился вокруг меня, когда тьма поднялась внутри меня. Я почувствовал, как остальные сделали шаг назад, не желая быть близко, но Рея? Она стояла неподвижно, глядя мне прямо в глаза. Без страха, беззаботно, когда ее взгляд переместился на мою силу, наблюдая, как она яростно кружилась, когда она наклонила к ней голову.