— Гадость, мне не нужно это знать, — он качнул головой. — Хотя будет забавно посмотреть, как ты попытаешься залезть к ней в трусики. Она отрежет тебе яйца.
— У меня есть свои способы.
И у меня есть. Она превращалась в лужу, когда я касался до нее, неспособная отрицать то, что между нами было, хотели мы оба этого или нет. Мы связаны, так что с таким же успехом можем наслаждаться некоторыми вещами, которые приходили вместе с этим.
— Будь осторожен с ней, Дариус, — предупредил он, и мои ноздри раздулись от его тона.
С кем, он думал, он так разговаривал?
— Она убьёт меня за эти слова, но на данный момент ты, возможно, единственный, кто может ей помочь. Снаружи она может быть жесткой, но когда она впустит тебя внутрь, когда рухнут ее стены, ты увидишь, что она за человек на самом деле. Ей действительно больно, больше, чем она когда-либо кому-либо покажет. Я знаю ее достаточно, чтобы понимать, что она в шаге от того, чтобы либо совершить какую-нибудь действительно глупость, либо закрыться. Если она отключится, Дариус, мы все ее потеряем. Я не думаю, что ты этого хочешь, не так ли?
Я ничего не сказал, но маленький засранец ясно видел, что я этого не хотел. Он наблюдательнее, чем показывал, прямо как Заид.
— Я рассказал тебе все это в надежде, что мы сможем работать все вместе и вернуть не только Сару, но и нашу стаю. Я не знаю, что ты планируешь делать в отношении Высших теперь, когда ты знаешь, что делаешь, но знай, что она жаждет крови, мы все жаждем. Рея ненавидит меня прямо сейчас, так почему бы ей не возненавидеть меня еще больше, если цена такова, чего я заслуживаю, но также и шанс спасти ее от Высших? Они не могут заполучить ее, Дариус.
— Они ее не получат.
Я поклялся себе, и мы посмотрели друг на друга, я позволил ему увидеть правду самому.
Он удовлетворенно кивнул и встал.
— Надеюсь, на этот раз ты сдержишь свою клятву, Дариус, потому что, если она будет у них, все потеряно.
Он ушел, не сказав больше ни слова, и я остался наедине со своими мыслями.
За несколько месяцев все изменилось. Элита, очевидно, создана для охоты на Наследников, как подтвердил Зайд, Высшие теперь такие же враги, как рогуры, и они солгали о кристалле памяти, который мне все еще нужно показать Рее.
Самое большое изменение из всех — теперь я признал свою потребность защищать ее любой ценой. Инстинкт, который я больше не мог игнорировать. Я должен пойти против последней воли моего отца, чтобы сделать это, его желания сделать то, о чем просил меня лорд Хайер Чарльз, но мне надоело быть его лакеем.
Брело много перемен, мы просто должны пережить их.
Но сначала я должен заставить Рею выпустить когти и принять свою новую жизнь. Единую со мной в ней.
Постоянную.
Но сначала…
— Встретимся в подвале, — сказал я по связи, вышел из комнаты и пошел по коридору.
Пауза.
— Мы были там всего две ночи назад, — отвечает Лео.
— Я скоро буду там.
— Брат…
— Сейчас, Лео.
Он вздохнул по связи, но я знал, что он сделает то, о чем я прошу.
— Тебе не обязательно это делать, Дариус.
Да, обязательно. Сейчас больше, чем когда-либо.
Шестнадцать
Рея
Мои глаза открылись, и я быстро заморгала, пытаясь рассеять туман, который застилал мой разум. Я застонала и поднесла руку к голове, когда боль пронзила ее, чувствуя, как она разрывала меня на части. Я медленно села, зажмурив глаза, и почувствовала мягкость под собой, которая накрывала меня. Я вздохнула от этого ощущения, проводя по мягкости пальцами. Я снова отключилась, отлично.
Я внезапно замерла, мои пальцы замерли, когда я почувствовала его рядом. Я глубоко вдохнула, вдыхая его запах и окутывая им себя. Я не могла не находить в этом утешения, хотя и не хотела.
Почему он?
Почему он так действовал на меня и почему меня волновало, когда я ненавидела то, что он сделал, то, как он расспрашивал меня, какой он видел меня. Что он заставлял меня чувствовать.
Я не могла выносить, когда он поливал меня дерьмом прямо сейчас. Его вопросы или его глаза, устремленные на меня, словно заглянули внутрь меня, достигая самых глубин меня, которые никто, кроме него, раньше не мог увидеть.
Я просто хотела отдохнуть. Нет, я хотела вернуться в Эридиан, где все было прекрасно и просто. Я жила так хорошо, как только могла, выживала, и в основном была счастлива. Но самое главное, что я была в безопасности, мы были в безопасности.
Теперь я не думала, что во Врохкарии было какое-либо безопасное место для меня или моей стаи.
У меня была мишень на спине, но то же самое было и у Высших.
Эта мысль напомнила мне о том, как мы отправились в деревню после того, как Беллдейм сняла наручники с моих запястий. Слух о том, что там был Высший, пришел от тех, кто ходил за припасами. Высший Эйден был пьян в стельку, когда мы нашли его, неспособный почувствовать опасность, которой была я, скрывающийся в темноте. Я проявила к нему такое же милосердие, какое они проявили к Джози и Дэнни. Я подкралась к нему сзади и перерезала ему горло. Затем мы перенесли его труп обратно в Покой Ведьм, где его скормили тем розовым рыбам, которых я впервые увидела, войдя туда. Риц. Кто знал, что у них во рту прятались острые зубы и неуемный аппетит. Это было мое первое убийство Высших. Осталось еще пять.
Однако у меня открылись глаза на то, что я оказалась на чужбине. Я не была в этих землях с тех пор, как мы приехали в Эридиан, и так много изменилось с тех пор, как я смотрела на них маленькой девочкой, когда мне это было позволено. Люди умирали от голода, боролись друг с другом из-за еды и материалов, а дети плакали. Точно так же выглядели те, в последней деревне, в которую мы ходили. Так много страданий и разрушений оставалось после нападения рогуров. Такой ли была Врохкария с тех пор, как я спряталась?
Я понимала, насколько я была слепа или все отрицала. Эдвард всегда информировал меня о том, что происходило во Врохкарии, я не знала, почему он чувствовал в этом необходимость, но я никогда не просила его остановиться. Он рассказывал мне о деревнях и поселках, о том, как росла численность рогуров, о том, как Высшие требовали больше платы за их так называемую защиту от этих тварей.
И я не понимала, что все так плохо.
И что хорошего принесла так называемая защита Высших? Она ничего не дала, но оставила людей с еще меньшими запасами продовольствия после того, как рогуры убивали, рвали и разоряли все, до чего могли дотянуться зубами.
Я помнила, что мое лицо было прикреплено к деревянной доске, а рядом с ним была надпись. В ней говорилось, как меня звали, кто я такая и что я опасная и ненормальная. Если бы меня заметили, то не приближаться, а немедленно связаться с представителем власти, чтобы поймать меня.
Но теперь я поймана, в крепости Элиты, и у меня нет выбора, кроме как признать, что я не одинока. Он не оставил бы меня в покое.
— Просто оставь меня в покое!
— Маленький волчонок?
Как он смел называть меня так, как он смел даже показываться в моем присутствии. Он не заслуживал ничего меньшего, чем боли, ненависти и ярости после того, что сделал.