Он облизнул губы, и его глаза медленно поднялись на мои, темные и горячие, и моя грудь сжалась. Он сжал мою талию и качнул меня вперед, заставляя меня издать сдавленный звук, когда его член скользнул по моим складочкам и коснулся моего клитора.
Я впилась пальцами в его грудь.
— Дар...
— Я чувствую, какая ты влажная для меня, — сказал он низким голосом. — Ты пропитала мою футболку, отчего она пахнет и тобой, и мной.
Еще одно качание, и он хмыкнул.
— Я уже несколько дней ощущаю запах твоего возбуждения. Я сказал себе, что не буду прикасаться, я подожду, пока ты не прояснишь, чего хочешь.
Он качает меня назад, а затем снова вперед, и я задрожала, мои пальцы впились в его грудь.
— Но чувствовать, как ты покрываешь мой член через футболку, показывая, насколько ты влажная для меня, это достаточный признак того, что ты хочешь меня. Моему терпению пришел конец, волчонок, сейчас больше, чем когда-либо, мне нужно чувствовать тебя, — застонал он, продолжая двигать мной, его голова запрокинулась. — Ты думаешь обо мне? Как я засунул свой член так глубоко в тебя и заставил тебя закричать?
— Нет, — застонала я, когда он отпустил мою талию и задрал футболку.
Он зашипел, когда моя киска встретилась с его членом, и она мгновенно стала влажной. Он двинул бедрами, прижимаясь членом ко мне, кончик снова коснулся моего клитора. Я сжала бедра по обе стороны от него.
— Ты маленькая лгунья, волчонок.
Он продолжал покачивать меня на своем члене, и я не могла успокоиться. Черт, почему это так приятно. Мои ногти царапали его кожу, выпуская кровь, которая заставила его издавать глубокий стон, наблюдая за тем, как он двигал мной.
Звук его стона что-то сделал со мной, и мои глаза закрылись. Не желая, но наслаждаясь тем, что я делала это с ним. Я. Его член теплый и влажный от меня, и глубокий внутренний инстинкт радовался этому факту так сильно, как я этого не хотела. Тот факт, что он пропитан моим запахом.
Одна его рука оставила мое бедро, но другой рукой он приказал мне продолжать раскачиваться, и я подчинилась, не в силах ничего поделать с тем, насколько это приятно. Он провел рукой вниз по моему бедру, пока я скользила взад-вперед, и от его прикосновения моя кожа покрывалась мурашками. Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовала что-то хорошее.
Я просто хотела почувствовать что-нибудь хорошее.
Его рука подняла низ моей футболки и стащила ее через голову, я подняла руки, чтобы помочь ему, в то время как его горячий взгляд пожирал каждый дюйм моего тела, когда он отбросил ее в сторону. Прохладный воздух коснулся моей кожи, усиливая ощущения, проходящие через меня, когда я снова положила руки ему на грудь, готовая испытать эйфорию, которая, я знаю, придёт. Но затем я замерла, вспоминая, что он видел. Он видел меня обнаженной после того, как увидел меня и все мои шрамы. Видел меня обнаженной вне моей течки.
Его глаза поднялись на мои широко раскрытые, и я попыталась отодвинуться от него, нуждаясь в том, чтобы уйти, нуждаясь в том, чтобы остановить это безумие. Но он с легкостью сел, притягивая меня еще ближе к себе на колени, и взял рукой мой подбородок.
— Не делай этого, — сказал он, притягивая меня вплотную к себе. — Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел за все свои годы, — тихо пробормотал он.
В его зеленых глазах нет ничего, кроме правды, как будто он полностью верил в то, что говорил. Он слегка потряс меня за подбородок.
— Шрамы и все такое, волчонок. Видимые или скрытые.
Он наклонился вперед и провел носом по моей шее, и я схватилась за его плечи, удерживая равновесие.
— Не сомневайся, что я хочу тебя. Что я хочу владеть каждым кусочком твоей кожи, что я хочу проникнуть в тебя и разрушить все барьеры, которые, я знаю, ты возвела, чтобы выжить, и не сомневайся, Рея, это произойдет.
Он убрал руку с моего бедра и убрал голову с изгиба моей шеи. Его взгляд переместился на мое предплечье, проводя кончиками пальцев вниз к середине и кружа там, когда его глаза вернулись к моим. У меня перехватило дыхание.
— Когда я буду полностью внутри тебя, в каждой твоей частичке, ты, без сомнения, будешь внутри меня, потому что я не требую меньшего, и ты поймешь, что тебе никогда больше не понадобятся эти барьеры, никогда против меня.
— Дариус, — сказала я, сбитая с толку тем, как мы к этому пришли, и его словами.
Он улыбнулся.
— Я буду для тебя барьером, ограждающим тебя, защищающим тебя, оберегающим тебя в безопасности, — он поднял мою руку и поцеловал центр моего предплечья, его губы теплые и такие нежные. — Я не позволю тебе уйти. Я не хочу видеть, как ты уходишь от меня и снова прячешься. Ты всегда будешь рядом со мной.
— Нет.
Я покачала головой, отказываясь слышать это, отказываясь хотеть, нуждаться и ненавидеть эту идею. Он раздавил бы меня, я должна помнить это, помнить, как он держал этот хлыст в руках и позволял ему летать по воздуху, чтобы причинить мне боль.
— Не надо, — умоляла я, мой голос сорвался.
— Ты не хуже меня знаешь, что результат будет тот же, независимо от того, как мы туда доберемся. Все началось в Мертвых Землях, может быть, даже раньше.
Его тон смягчился, но я почувствовала его раздражение из-за того, что я не хотела этого делать. Но зачем ему этого хотеть?
— Ты даже не хочешь меня.
Он не хотел, по правде говоря, и я не смогла остановить слезу, которая скатилась из моих глаз. Я ненавидела эту уязвимость, которую показывала ему, ненавидела то, что он мог видеть, как сильно его слова влияли на меня.
— Я тоже тебя не хочу, — напомнила я ему.
Взгляд Дариуса стал жестким, и он убрал руку с моего плеча и убрал слезу с моего лица, прежде чем поднес ее к нам, наблюдая за ней на кончике своего пальца.
— Я не хотел тебя, — согласился он, и мое сердце разорвалось, независимо от того, насколько сильно я не хотела, чтобы он влиял на меня. — Я никогда не хотел тебя, никогда не хотел этого, — он поднес кончик пальца и смахнул слезинку, его глаза пронзили мои. — Но я смирился с тем, что это неизбежно. Смирился с тем, что это такое, с тем, кто мы есть, и ты тоже должна. С этого момента твои слезы будут единственными, которые я заставлю тебя пролить, и только от удовольствия, которое я тебе доставлю.
Он придвинулся ближе, наши губы в нескольких дюймах друг от друга, и я сморгнула еще больше слез, которые вырывались наружу.
— Мы не можем изменить то, как мы начинали, как мы пришли к тому, что мы есть сейчас, но мы можем изменить то, что произойдет дальше.
— Ничего не случится, — прошептала я.
— Еще одна ложь, Рея. Я думал, это в прошлом.
Я прикусила губу, и его блестящие глаза остановились на моих губах.
— Я тоже этого не хотела, ты знаешь, но я не могу забыть, что ты сделал, как ты вырвал плоть из моей спины. Я чуть не умерла, Дариус.
Его челюсть сжалась, а глаза отвелись в сторону. Он нахмурил брови, а затем издал глубокое рычание, прежде чем снова повернулся ко мне, его взгляд полон решимости.
— Поцелуй меня, — сказал он.
— Что?
Он просто проигнорировал то, что я сказала?