— Высший Эйден, — пробормотал он, и я сглотнула. — Ты убила Высшего, маленький волчонок?
— Я...
— Ты сделала это, не так ли? — его тон понизился. Он облизнул губы. — Как ты это сделала? — спросил он, подходя еще на шаг ближе.
— Я не...
— Когда ты это сделала? — еще шаг. — Ты пустила ему кровь?
Воздух стал тяжелым, когда от него исходило желание.
— Я ничего не делала.
— Скажи мне. Я не сержусь. Отнюдь, — его глаза мерцали черным.
Я перевела дыхание.
— Я нашла его пьяным, — прошептала я. — Я последовала за ним и перерезала ему горло.
— Черт, — прошептал он, опуская руку, чтобы привести себя в порядок.
Мои глаза отследили это движение.
— Ты знаешь, насколько я чертовски тверд для тебя прямо сейчас? — я покачала головой, не сводя глаз с его очевидной эрекции. — То, что ты кровожадна, всегда меня заводило. Это то, как блестят твои глаза, такие полные ярости и ненависти.
— Они были полны ярости из-за него, — признала я. — Из-за того, частью чего он был. Я уничтожу их всех до единого.
Он сделал глубокий вдох.
— Если ты не хочешь, чтобы я снял эти шорты и трахнул тебя, волчонок, я бы перестал упоминать об этом сейчас.
Я проглотила поднимающийся стон, даже когда тепло разлилось у меня в животе.
— Это полный бардак, — сказала я ему.
— Ничто не так, когда дело касается тебя.
Я прерывисто вдохнула и прочистила горло. Мне было бы так легко предложить то, что он хотел, я не сомневалась, что он ухватился бы за это. Я сжала бедра вместе.
— Итак, теперь ты знаешь, что я могу убить Высшего, — сказала я, переводя разговор в более безопасное русло.
— Ты застала его врасплох, Рея. Так будет не всегда. Их сила выше нормы, особенно Чарльза. Ты можешь чувствовать это от него, я знаю, что можешь.
Конечно, я могла, но я думала, что это нормально. Большинство Высших обычно — волки с примесью ведьмовской крови. Но Чарльз другой.
— Кто он? — спросила я.
— Сильный, сильнее, чем должен быть.
Дариус неожиданно врезался в меня, держа рукой за горло и прижимая к барьеру.
Я толкнула его рукой в грудь, моя сила вливалась в него, и он зарычал.
— Прекрати, блядь, драться.
Я не могла, это все, что я знала.
— Доверься мне.
Это смешно.
Мои пальцы впились в его грудь, волосы вокруг меня встали дыбом. Мои глаза изменились, я почувствовала, как это происходило, и Руна скулила внутри меня. Синие нити пробились сквозь землю у моих ног и поднялись над нами, окружая нас, когда они яростно двигались. Мои силы пронеслись вокруг барьера, звеня вокруг него, пока я пыталась сбежать. Дариус приблизил к нам тьму, сгущал ее еще плотнее.
— Слезь с меня, — потребовала я, вкладывая больше силы в свою ладонь на его груди.
Пытаясь заставить каждую частичку ее выполнять мои приказы.
— Нет, — прорычал он в ответ, тени покрыли его тело, защищая его.
Синий и черный столкнулись вокруг нас, искры и усики дико блуждали внутри созданного им барьера. Тени схватили меня за запястья, удерживая их по обе стороны от меня, и я начала биться в панике, когда горячая боль пронзила меня. Я зажмурилась, когда из меня вырвался сдавленный крик, от которого у меня перехватило дыхание. Затем губы коснулись моих.
Мягкие, но затем более требовательные, грубые.
Я всхлипнула, открываясь ему, чтобы отвлечься. Позволяя его языку танцевать с моим, я прекратила борьбу, боль отступила до тупой боли, когда он пожирал мой рот. Мое тело расслабилось, прислонившись к его барьеру, эти призрачные руки теперь успокаивающе потирали мои виски. Жалобный звук вырвался у меня, когда моя магия иссякла, и Дариус издал какой-то звук в глубине горла.
Он прикусил мою нижнюю губу, прерывая поцелуй, чтобы прижаться своим лбом к моему.
— Доверься мне, — прошептал он мне, и я открыла глаза.
Эти серебристые искорки вернулись, и я не могла ничего сделать, кроме как смотреть, как они плавали.
— Я не могу, — выдохнула я, прижимаясь к нему головой.
Его глаза закрылись, и он резко выдохнул. Слегка прикусив мою челюсть, он отпустил мое горло и отступил назад. Свет снова окружил нас, когда он снял свой барьер, и я, спотыкаясь, вышла вперед.
Дариус словил меня, поднимая, когда мои отметины исчезли, мои глаза отяжелели, когда я положила голову ему на плечо. Он крепко прижал меня, просунув руку мне под ноги, а другой обнимая за спину, пока направлялся к иве. Я пыталась бороться, заставить его опустить меня, но мое тело словно окаменело. Он сел, нежно обращаясь со мной, и устроил меня поудобнее у себя на коленях. В голове у меня все затуманилось, и я даже не смогла бы пошевелиться, если бы захотела. Но его запах окутал меня иллюзорным чувством безопасности, фальшивой попыткой утешения. Я слишком слаба, чтобы отвергнуть это, и зарылась лицом в его шею. Его ладонь легла на мой затылок, нежно массируя его, и от этого прикосновения с моих губ сорвался тихий удовлетворенный стон.
Он посмеивался мне в макушку и положил свободную руку на бедро.
— Отдыхай, волчонок, я позабочусь о твоей безопасности, — он снова повторил это.
Я попыталась фыркнуть, но, казалось, не издала ни звука, когда мое тело обмякло, и я заснула в объятиях своего личного врага.
Тридцать
Рея
Я искоса смотрела на Дариуса, пока ела мясо и овощи на своей тарелке. Его рот сжат в жесткую линию, когда он смотрел на пустую стену за моей спиной, ту, где был его отец, и я отказывалась спрашивать его об этом. Я не хотела знать его мыслей, не хотела знать, почему все фотографии были сняты.
Мы ни о чем не говорили. Он избивал меня, мое прошлое, в этом замешан его отец. Ничего. Это все лишь поверхностный уровень, и я даже не уверена, что хотела бы углубляться в этом.
Казалось, он отказывался признавать, что он сделал со мной. Либо полностью игнорировал это, либо менял тему. Ему действительно все равно?
Мы знали, почему нам нужно быть рядом друг с другом, но разве он не чувствовал… сожаления?
Я не могла не задаться вопросом, если бы Высшие отдали меня ему в наказание, если бы я не сбежала, был бы он таким же плохим, как те, кто причинил мне боль? Это глупо, учитывая, что он выпорол меня, так что я должна думать, что этого достаточно, чтобы показать мне, кто он такой, но эмоционально мне с ним больнее всего. Я понимала, почему он причинил мне боль в том зале, понимала, что он следовал приказу защитить своих людей, если то, что сказал Лео, было правдой, и что меня считали предательницей земель. Я бы сделала то же самое для своей стаи, но он не сказал этого сам. Хотя глубоко, так глубоко внутри меня, я хотела кричать на него о непонимании, почему он не выбрал меня. Почему, на этот раз, кто-то не мог просто выбрать меня. Ни одна из этих мыслей не заставляла меня чувствовать себя лучше.
Я вздохнула и взяла свою кружку фруктовой воды, проглатывая ее во внезапно пересохшем горле. Сладость разлилась по моему языку, и я наслаждалась каждым глотком. У нас в Эридиане никогда не было ничего подобного, и я опустошила свою кружку. Я потерла затылок, когда закончила, чувствуя, как все тело ломило. Битва внутри меня начинала действительно сказываться, и единственное объяснение — это то, что мне сказали. О том, что я не была единой целой с Руной. Независимо от того, сколько часов я спала, я все еще чувствовала усталость и опустошение. Я не знала, сколько еще это могло продолжаться, но Руна по-прежнему не двигалась с места.