По наитию я попыталась связаться с Кейдом по связи, зная, что ее там нет, но все равно сделала это. И снова я ничего не нашла.
— Я в порядке, — сказала я ему, не желая волновать его или еще больше напрягать.
Я знала, что он тоже чувствовал потерю.
— У меня действительно болит спина, но в этом, — я подняла запястья и посмотрела на манжеты. — Я не думаю, что моя спина какое-то время будет в порядке.
Если вообще будет.
— Нам удалось снять наши, — он показал мне свои теперь обнаженные запястья. — И мы думаем, как нам снять твои. Беллдейм думает, что могла бы это сделать с помощью Анны.
Я кивнула, пока не позволяя себе надеяться. Эти манжеты пропитаны тербием, однажды надетые, они не снялись бы, как он говорил. Дариус надел их на меня или кто-то другой?
Я вздрогнула при мысли о нем или предположении, что внутри у него могло быть что-то хорошее. После того, как мы дали клятву в моей пещере, я была уверена, что мы к чему-то пришли. Я даже подумала, что, может быть, после того, как мы построили доверительные отношения, я рассказала бы ему все о том, как Эридиан стал тем, чем он являлся сегодня, и что, возможно, он смог бы помочь мне сохранить его в безопасности. И все же он поспешил нарушить нашу клятву, которая была скреплена печатью перед Богами. И все из-за гребаного кристалла, который показал ему дерьмо собачье. Из-за лжи, которую рассказывали Высшие и моя семья.
С моей стороны было глупо думать иначе. Я для него незнакомка, так с чего бы ему мне верить? Даже в замке Вокхайм у меня все еще оставалась некоторая надежда, что он поможет мне сбежать, что он понял, что что-то не так. Связь, которая я думала, что у нас была, была ложью, ничто из того, что я начала чувствовать к нему — ничего не значило, даже те слова, которые он произнес мне перед нашим отъездом, это ничего не значило. И все же глупая часть меня думала, что он увидел меня, что он смог увидеть мою правду. От этой мысли стало еще больнее, и я потерла грудь, боль там усилилась.
На этих землях нет ни надежды, ни пощады.
Точно так же, как я сказала ему, точно так же, как он сказал мне.
Я смотрела, как Джош встал и подошел к столу, на котором лежали сушеные продукты. Он взял тарелку, затем принес ее обратно и протянул мне.
— Ешь, давненько ты этого не делала.
Мой желудок отреагировал на еду передо мной, урча от голода, и у меня потекли слюнки. Мы почти ничего не ели с момента побега, стараясь как можно быстрее добраться до Места Покоя Ведьм, поскольку охота на нас, без сомнения, шла полным ходом.
Я взяла кусок чего-то похожего на сушеное мясо, не заботясь о своих грязных руках, и откусила. Я застонала, когда вкус наполнил мой рот, смаковала соки, прежде чем проглотила. Джош хихикнул, качая головой, и взял себе маленький кусочек.
— Мы только вчера ели ягоды, я не понимаю, почему я так голодна, — пробормотала я, поедая еще один кусок мяса.
Я и раньше долгое время обходилась без еды, но такого сильного голода я давно не испытывала.
Он замолк, не донеся полоску мяса до рта:
— Рея, ты была без сознания почти две недели.
Я подавилась кусочком еды, закашлялась и ударила себя в грудь, хотя это больно. Джош помчался обратно к столу и принес мне деревянную чашку. Я сделала глоток прохладной воды, запивая еду, пока он внимательно наблюдал за мной.
— Что! — я посмотрела на Джоша широко раскрытыми глазами, пока произносила эти слова.
— Ты была измотана, твое тело решило, что с тебя хватит, поэтому мы просто дали тебе отдохнуть. Мы начали волноваться последние пару дней, потому что ты все еще не просыпалась, но Беллдейм сказала, что это нормально для того, через что тебе пришлось пройти, и когда мы рассказали ей о том, как ты использовала свою силу, будучи Наследницей, она решила, что ты была настолько истощена этим, что сон был лучшим выходом.
— Они все знают, что я Наследница? — осторожно спросила я, зная, какая у нас репутация.
— Так и есть, ты здесь в безопасности, Милал, я клянусь в этом, — я кивнула, и тогда его глаза стали грустными. — Беллдейм дала тебе тонизирующее средство, и мы помогли наложить на твою спину бинты с заживляющей мазью. Анна только вчера сменила повязку, и она выглядит немного лучше. У тебя была инфекция, но через шесть дней все прошло, — он вздохнул, взяв мою руку в свою. — Я просто рад, что ты сейчас проснулась, ты напугала меня.
Он говорил это так тихо, как будто не хотел делиться со мной своими тревогами.
Я наклонилась вперед и обняла его за шею, не обращая внимания на боль в спине, и притянула его ближе. Наши лбы соприкоснулись, и я закрыла глаза, пытаясь заверить его, что со мной все в порядке.
— Прости, что побеспокоила тебя, я чувствую себя лучше, если не считать моей спины, но я рада, что ты полностью выздоровел.
Он вздохнул и потерся своим лбом о мой, прежде чем отодвинулся.
— Теперь, когда ты проснулась, как насчет ванны после еды? Уверен, остальные парни захотят увидеть тебя, как только узнают, что ты проснулась, так что сейчас самое время улизнуть первой.
Я застонала при мысли о ванне, и он хихикнул.
— Ешь, я приготовлю ванну и принесу тебе какую-нибудь одежду.
Я улыбнулась ему, когда он взъерошил мне волосы и вышел из комнаты, осторожно прикрывая за собой дверь. Мое лицо вытянулось, когда его не стало в поле зрения, я почувствовала, как внутри меня все рушилось от всего, что произошло. Уколы боли в запястьях заставили меня смотреть на наручники, которые слегка засветились от нанесенных на них рун. Я хмуро посмотрела на них сверху вниз, проводя пальцем по прохладному металлу.
Чем скорее я сниму это с себя, тем лучше. Будем надеяться, что эта ведьма нашла способ сделать это, потому что я не могла сидеть сложа руки и ждать исцеления. Мне нужно вернуть Кейда, и мне нужно вернуть Сару.
И мне нужно убить нескольких Высших.
После того, как я, наконец, сказала бы Джошу, куда увезли Сару.
Четыре
Рея
Одетая в собственные легкие туники и льняные штаны, я медленно шагала по одному за раз, на первом этаже дома. Я напрягалась из-за скованности в теле, когда двигалась, но почувствовала себя намного лучше после того, как понежилась в ванне и Анна снова смазала мне спину мазью.
Деревенская атмосфера в доме принесла мне небольшое ощущение уюта, деревянные стены и толстые балки напомнили мне о хижинах в Эридиане. Стены увешаны картинами из неизвестных мест, разного размера, в разных рамах, я разглядывала каждую, проходя мимо. Одна из них особенно привлекла мое внимание, когда я приблизилась к подножию лестницы, и я повернулась, чтобы рассмотреть ее поближе. Под лунным небом цвел луг с цветами лесии, их голубые лепестки величественно сияли в серебристом свете, падающем на них. При виде этого зрелища мое сердце пронзила острая боль. Я всегда любила эти цветы, они напоминали мне о моей матери и о том, как мы с папой всегда собирали их для нее. Ее любимые цветы стали моими, и я не видела ни одного больше десяти лет. Я потянулась пальцем к картине, обводя лепестки, пока чувство печали захлестывало меня. Я хотела бы вернуться в прошлое, к своей маме, где она рассказывала бы мне истории, мы играли бы за нашим домом на нашем собственном поле с цветами лесии, и как она тщательно собирала их и смеялась, когда я пыталась сделать голубые короны и надеть их нам на головы.