Я моргнула, медленно отходя от оргазма, по мере того как дрожь в моем теле уменьшалась. Дариус отстранился и смотрел на мое лицо, от него исходило обладание, он доволен тем, что сделал. Кряхтя, он наклонился вперед и облизнул мою челюсть, покусывая ее, прежде чем приблизил свой лоб к моему. Моя грудь поднималась и опускалась быстрыми толчками, и я поерзала у стены, моя киска болела. Дариус застонал, немного отводя бедра назад, прежде чем снова ввел в меня свой член. Я всхлипнула, и он все это время терся своим носом о мой, по-прежнему ничего не говоря.
Хотя ему это и не нужно.
Его сила, наполняющая комнату, иссякла, и Дариус сделал глубокий вдох, его магия вокруг моего запястья ослабела, когда он направил мои руки к своим плечам. Я сжала его, чувствуя потребность ухватиться за что-нибудь на мгновение, пока я приходила в себя. Его сила вокруг моей талии удерживала меня, пока он смотрел вниз и вытащил из меня свой член. Он сделал это медленно, наблюдая за всем происходящим, и я тоже смотрела вниз. Сперма блестела на его размягчающемся члене, и он опустил руку, проводя по нему пальцем, прежде чем переместился к моей киске. Он нежно коснулся моего входа, обводя его по кругу, пока его сперма вытекала из меня. Мои щеки запылали, и я пыталась отодвинуться, но его сила сжимала меня, предупреждая. Я замерла, тяжело дыша от его ласк и его безраздельного внимания к моей киске. Он ввел в меня палец, и я застонала от легкой боли, но также и от удовольствия. Дариус подвигал этим пальцем по кругу, прежде чем вытащил его и поднес к моим губам. Не прерывая зрительного контакта, он прижал его к моим губам, и я открылась для него, позволяя ему поглаживать пальцем мой язык, пока он не убедился, что у меня во рту был наш вкус. Он поднял другую руку, чтобы взять меня за подбородок, а затем заменил палец своим ртом. Его язык направился прямо к моему, так что мы пробывали друг друга одновременно, стараясь, чтобы мы оба получили все, что только возможно. У меня кружилась голова, когда он продолжал целовать меня, облизывая изнутри мой рот и покусывая губы. Как только ему стало достаточно, он прервал поцелуй и, не отводя взгляда, снова опустил руку к моей киске и убедился, что вся его сперма, которая вытекла из меня, попала обратно внутрь. У меня вырвался вздох, когда я отпустила его, ожидая, когда он выйдет.
Закончив, он в последний раз обвел пальцем мой клитор, прежде чем отпустил меня на землю. Его руки на моей талии поддерживали меня, когда его сила возвращалась в него, его доминирование отступило. Мы стояли неподвижно, вдыхая друг друга, приходя в себя после того, что только что произошло.
Дариус оглядел комнату, все еще обнимая меня, и его взгляд стал жестче, когда он все воспринимал. Я покачала головой, глядя на себя, вздыхая, не веря, что я не только позволила Дариусу трахнуть меня после того, как сказала, что это больше не повторится, но и хотела, чтобы он это сделал. Ощущая его грубую силу, чувствуя тот же контроль, что и я, чувствуя, как он защищал меня от самого себя.… это было слишком — не поддаться тому, к чему в глубине души призывала моя душа.
Быть с ним единым целым, соединяться, чувствовать… быть свободной в данный момент.
Дариус снова посмотрели на меня, его глаза переходили от моего лица к моей киске, и я снова почувствовала себя уязвимой, гадая, какие язвительные слова он мог бросить в мой адрес на этот раз. В первый раз, когда мы трахались, ему не понравилось, что из меня вытекла его сперма, он не дал мне испытать оргазм и причинил мне боль словами, прежде чем ушел.
Я не могла позволить ему сделать это в этот раз, не сейчас, когда я уже чувствовала слишком много, не тогда, когда я знала, что не пожалела бы о том, что мы сделали здесь, независимо от того, насколько сильно мы не должны были быть такими глупыми. Конечно, мы трахались, когда у меня была течка, но сейчас у меня нет течки. У меня нет оправданий тому, что я только что сделала с тем, кто причинил боль мне и моей стае. Который предал клятву, данную мне в моей пещере. Я поверила ему, а он своими действиями разрушил то робкое доверие между нами с той ночи.
Я только что переспала с кем-то, кто был ответственен за то, что вывез нас из Эридиана. За то, что выпорол меня, за то, что отдал Кейда в лапы Высших и его семьи.
Я задрожала, слезы наполнили мои глаза. Что я наделала? Я спала с врагом, и хотя он был слеп к тому, что происходило у него под носом, мы также не оказались бы в таком положении, если бы не он. Мы бы не приняли его помощи.
Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, но Дариус наклонился вперед и потерся своим носом о мой. Тогда я вообще ничего не смогла сказать, потому что то, как он посмотрел на меня...
Позже, Рея, отложи все это и разберись позже.
Мои шорты внезапно поднялись вверх по ногам во второй раз за сегодняшний день, и он пришел в себя, засовывая свой член обратно в штаны, от которого я не могла отвести взгляд. Как только он скрылся из виду, я подняла глаза на Дариуса, и его брови нахмурились от того, что должно быть было на моем лице. Он открыл рот, чтобы заговорить, когда книжная полка медленно обрушилась на пол. Я посмотрела на это, а затем на беспорядок в комнате, вспоминая, что пока Дариус трахал меня у стены, комната рушилась от его силы. И все же, когда я оглянулась назад, стена, к которой мы прислонились, в порядке, ни единой трещинки.
Я оглянулась на Дариуса, и он приподнял бровь с ухмылкой на лице. Я поморщила нос, глядя на него, и он хихикнул, поднимая руку к моему плечу и проводя пальцем по укусу, который он там оставил. Я вздрогнула и оттолкнула его руку, проходя дальше в комнату, пока он посмеивался мне в спину.
Тем скорее мы пришли бы в себя. Глядя на клетку, я поморщилась от мысли, что мы только что трахались в таком месте, как это.
—Этого не должно было быть...
— Если ты скажешь, что этого не должно было случиться, я прижму тебя спиной к стене и буду трахать до тех пор, пока ты не сможешь говорить.
У меня перехватывает дыхание.
— Позволь своему телу быть свободным, перестань сдерживать себя.
Так я защищала себя. Хотя я этого не озвучила.
— Что, во имя богов, с нами не так? — прошептала я, не отрывая глаз от клетки.
— Ничего, — ответил Дариус. — Нет ничего плохого в том, что наши тела соединяются.
В его голосе все еще слышны нотки рычания, но теперь он звучал более нормально.