— Хорошая девочка, — проворчал я, поглаживая большим пальцем ее щеку, прежде чем убрал пальцы от ее рта.
Я откинулся назад, продолжая входить в нее долгими, жесткими движениями, и смотрел вниз, когда поднес свои влажные пальцы к ее заднице. Я обошел плоть там, потирая и нежно прощупывая, когда ее сдавленный вздох достиг моих ушей.
— Дариус, — застонала она, в ее тоне слышна неуверенность.
— Это никто не брал раньше, не так ли? — спросил я, мои глаза следили за тем, как мои пальцы продолжали движение.
Она издала утвердительный звук, от которого мои яйца сжались.
— Однажды я возьму тебя здесь полностью, и это будет что-то еще, что принадлежит только мне. Точно так же, как я первый, кто запустил свои пальцы в тебя, я первый, кто попробовал тебя на вкус, я первый, кто удовлетворил тебя.
Я отпустил ее волосы и поднял руку, чтобы схватить за ягодицу, отводя ее в сторону, наблюдая, как я полностью засунул палец в нее. Она застонала от смеси боли и удовольствия, но я не остановился, двигая пальцем взад-вперед по кольцу мышц, добавляя еще один. Мои глаза закатились к затылку, когда она сжала меня невероятно крепче, из меня вырвался протяжный стон.
— О боги, — всхлипнула Рея, откидывая бедра назад навстречу моим толчкам, и я стиснул зубы, сдерживая желание кончить. Она чувствовалась слишком чертовски хорошо.
Я набрал скорость, чувствуя, как она сжалась вокруг моего члена, когда нарастал ее оргазм. Звук того, насколько она влажная, отдающийся эхом при каждом касании нашей кожи, заставил меня зарычать от признательности, зная, что я сделал это с ней. Только я.
— Ты готова кончить, маленький волчонок? — я хмыкнул, и она отчаянно закивала головой, ее тихие, едва слышные стоны возбуждали мои уши, но сейчас я хотел услышать ее крик.
Я убрал пальцы из ее задницы и снова схватил ее за волосы. Я потянул ее назад, так что она оказалась прижатой к моей груди, и толкнул другой палец в ее киску рядом с моим членом, ее возбуждение заставляло его скользнуть внутрь. Она такая чертовски тугая. Я врывался в нее в жестоком темпе. Ее рука поднялась, хватая меня за волосы, когда она сжалась вокруг меня, откидывая голову назад с криком, когда кончала. Именно так, как я, блядь, и хотел. Я убрал палец и схватил ее за бедра, оставляя синяки, когда вырезался в нее. Я зарычал ей в плечо, облизывая ее кожу, прежде чем прикусить точно в том же месте, что и в прошлый раз, когда изливал в нее свое освобождение, постанывая при мысли о том, что это там, где должно быть.
Рея откинулась на меня, ее тело сотрясалась после оргазма, и я удерживал ее там, медленно двигая своим членом взад-вперед внутри нее, чтобы убедиться, что она получила все до последней гребаной капли. Она слегка постанывала, вероятно, от боли, но эта мысль заставила меня сильнее укусить ее за плечо, зная, что она будет чувствовать меня там при каждом движении. Снова, как я и хотел.
Она захныкала, когда мои зубы впились глубже, и я помассировал ее горло, прежде чем отпустил ее шею, как только вся моя сперма покрыла ее внутренности. Я мягко толкнул ее обратно на пол, и она опустилась без борьбы. Из моей груди вырвалось удовлетворенное урчание от того, что я сделал это с ней, насытил ее. Переворачивая ее на спину, я раздвинул ей ноги и наблюдал, как моя сперма вытекала из нее струйкой. Вчера у меня не было такого вида.
Я поднял взгляд вверх по ее телу, заглядывая в полностью удовлетворенные волчьи глаза, и поднес руку к ее измученной киске. Я собрал свою сперму, обводя ее вокруг нее, прежде чем запихнул обратно в нее. Я смотрел, как она вздрогнула, но ее глаза горели. Я провел пальцами по ее внутренностям, убеждаясь, что это вошло в нее, оставаясь там. Всегда с ней.
В последний раз, когда я видел, как моя сперма вытекала из нее так отчетливо, это было в ее пещере. Обладание, которое я испытывал к ней в тот момент, было неприемлемым. Потребность удержать ее, потребность быть внутри нее — постоянная угроза моему рассудку. Поэтому я ушел, наговорил гадостей и постарался не уничтожать лес вокруг ее дома в гневе на то, что она заставила меня почувствовать.
Я никогда не чувствовал ничего подобного.
Но я всегда чувствовал это с ней. Она не просто дырочка, в которую я изливал свою сперму. Я знаю это сейчас, я даже знал это тогда. Она — больше, чем я когда-либо хотел, потому что я этого не хотел.
Однако мы также не могли отказаться от того, кем мы были.
Если мы это сделали, я подозревал, что мы закончили бы как старые Боги. Сходили с ума, вечно жаждали, никогда не утоляли свою жажду. Мы не могли подвергать опасности то, что пытались сделать, потому что она упрямая, и я не мог извиниться перед ней.
Я даже не знал, с чего начать. У меня по спине пробежали мурашки при этой мысли.
Но она моя. Выбор сделали сами Боги, и мы не пошли бы против Бога.
Не для этого.
Никогда из-за этого.
И я даже больше не хотел об этом думать.
С того момента, как я посмотрел в ее красивые льдисто-голубые глаза, внутри меня все перевернулось, и я не мог с этим смириться.
Тридцать Шесть
Рея
Дариус продолжал засовывать свою сперму обратно в мою киску, время от времени дразняще обводя мой клитор. Я лежала под ним совершенно измученная, у меня перехватывало дыхание, когда удовольствие все еще пронзало меня. В такие моменты он всегда заставлял меня чувствовать себя живой, даже видимой, но когда я вышла из дымки оргазма, наступила реальность того, что мы только что сделали. Снова.
Я приподнялась и отодвинулась от него, поджимая ноги, поскольку мои щеки пылают. Его взгляд переместился с моих ног на лицо, становясь жестким из-за расстояния, которое я увеличила между нами. Я тяжело сглотнула.
Дариус замер выражение моего лица, и его челюсть напряглась, кулаки сжались на бедрах, когда он откинулся назад и отстранился.
— Не делай этого, волчонок, — предупреждающе тихо пробормотал он.
Я покачала головой.
— Этого не должно было случиться.
Он зарычал.
— Хватит. Перестань так говорить. Это неизбежно, и ты это знаешь. Это то, чего мы оба не сможем избежать, даже если бы хотели. И я не хочу этого делать.
— Мы можем пойти к другим, попытаться подавить это.
Как будто я могла. Я не смогла бы вынести, если кто-то прикоснётся ко мне так, как это делал он, и трудно игнорировать потребности моего тела, когда я рядом с ним, тот голод, который он вызывал во мне.
Он внезапно бросился вперед, его рука обвилась вокруг моего горла, когда он притянул меня ближе, так что мы оказались нос к носу.
— Стоит тебе только взглянуть на другого мужчину с похотью, наполняющей твои прелестные глаза, и я прижму его к стене, где он сможет смотреть, как я трахаю тебя в течение нескольких дней. Тогда я заберу его глаза за то, что он увидел тебя такой, прежде чем я заберу его сердце и съем его на гребаный ужин, — зарычал он. — Не испытывай меня на этот счет, Рея. Тебе не понравятся последствия.
Мне не следовало чувствовать покалывание от этого заявления о его обладании, но я не смогла удержаться и поерзала там, где сидела, ощущая еще большую влажность между бедер, смешивающуюся с нашими оргазмами.
Я прикусила губу. Я не сомневалась, что он сделает это, я не могла сказать, что не сделала бы то же самое, если кто-то другой прикоснётся к нему. От одной этой мысли у меня встали дыбом волосы. Может, он и относился ко мне как собственник, но я не думала, что относилась к нему так же.