– Не впадай в крайности, милая. Мы неплохо с ними ладим. У нас работают несколько русских, и между нами хорошие отношения. Они приятные, образованные люди, – сказала Шушана, стараясь загладить промах, допущенный вначале.
Видит бог, неприязнь к иммигрантам из Европы проросла в её душе с раннего детства благодаря словам негодования, которые порой ронял отец в разговорах с мамой. Семья жила трудно, нуждаясь в самом необходимом, и недовольство отца имело неизменный адрес. С годами у неё появился свой взгляд на взаимоотношения сефардской и ашкеназской общин, она увидела сложность и неоднозначность проблемы и поняла, что ответственность за ошибки политического истеблишмента несправедливо переносить на простых людей. Но ей так и не удалось полностью избавиться от ростков предвзятости, пустивших когда-то сильные корни среди её многочисленной родни. Шушана испытывала неловкость и досаду оттого, что теперь, когда это обнажилось, её нравственный авторитет в глазах Рахель несколько поблек. Она любила свою дочь, гордилась её благородством, восхищалась её красотой и умом. Но при этом не могла чувствовать удовлетворенья из-за вполне объяснимой женской зависти и от сознания бессилия перед неумолимо уходящим временем.
– Господи, да о чём мы? Что теперь делать? Ави может узнать, и что ты ему скажешь?
– Мама, я люблю его. Впервые в жизни я полюбила человека.
Рахель медленно и грациозно подошла к окну и выглянула во двор. Она зажмурилась от ударившего ей в лицо солнечного света и повернулась спиной к окну. Их взгляды встретились. В широко раскрытых глазах матери стояли слёзы.
– Весь год я думаю только о нём, это удивительное ощущение, когда любишь и знаешь, что любима. Ты бы только увидела его…
– А как же Ави? Он чудесный парень, обожает тебя и детей.
Шушана устало поднялась с постели и обняла дочь.
– Я уважаю его, ценю его преданность и порядочность, стараюсь быть хорошей женой и матерью моих детей. Но никто не может требовать от меня большего. Ведь наш брак – долг перед отцом, его последней волей. И я никогда не изменю слову, которое дала перед господом и людьми.
– Папа погиб, его не вернёшь. Но он бы не принял твоего самопожертвования, он хотел, чтоб ты была счастлива. Его желание связать твою судьбу с сыном лучшего друга ни к чему тебя не обязывало. Я думала, что ты довольна жизнью и что у вас всё в порядке.
– Я была грудным ребёнком, когда его не стало. Но с тех пор, как себя помню, я представляла его большим и сильным, вела с ним долгие разговоры. Он для меня был всегда живым и осязаемым. Просто вот только вышел из комнаты, а звук его голоса ещё дрожит в воздухе. Мне всегда не хватало отца, его тепла и совета.
Между ними вновь возникло то особое взаимопонимание, которое бывает только у самых близких людей. Как будто упало покрывало, прикрывавшее сокровенные чувства и мысли, обнажив живую человеческую боль.
– Он был единственным мужчиной в моей жизни. – Шушана взяла себя в руки и заговорила своим спокойным грудным голосом. – Я всегда была привлекательна, мужчины до сих пор не дают мне прохода, предлагают руку и сердце, приглашают в рестораны и даже в гостиницы. Среди них есть весьма достойные. Но так уж я устроена, замужество означало бы для меня измену твоему отцу. Я всё ещё не могу забыть его. Я понимаю, что жить следует сегодняшним днём и нужно думать о старости, которая неминуемо придёт, и будет трудно противостоять ей в одиночестве. Но я не хочу никого обманывать. Отдать своё тело и душу другому без чувства, без радости? Нет, лучше быть одной…
– Это какой-то рок, прошлое довлеет над нами. Мы не смогли верно, разумно распорядиться нашей свободой. Папе такое совсем было не нужно, он ни в чём не виноват. Просто мы такие, слишком цельные и бескомпромиссные, недостаточно любим себя. Хотели остаться чистыми. Но кто это оценит? – Рахель замолчала. Погружённая в себя, она искала и с трудом находила оправдание тому сложному положению, в котором оказалась. – Мама, здесь, на этой постели, Яков умолял меня покончить с прошлым, уйти с ним, выйти за него. Ну как я могла? У меня тогда нашлась тысяча причин отказать ему. Я думала, что у меня с Ави всё получится. Мёртвый не ошибается, он непогрешим и знает истину. Мне казалось, что нас должна сблизить его кровь, память о нём.
– Почему не прервала беременность, если ты решила остаться с Ави?