– Эй, парень, не делай этого, – крикнул Яков и, не дожидаясь, пока тот обернётся, бросился к нему.
Араб повернулся на крик, и, крикнув в ответ «Аллах акбар» и сверкнув безумными глазами, дал очередь. Яков почувствовал боль в руке, в груди и в ноге, но в этот момент он уже настиг его и всей массой навалился на террориста. Тот выпустил из рук оружие, оно со скрежетом упало на настил дороги, а они оба рухнули наземь. Араб ударился головой о бетонную плиту и на мгновение потерял сознание. К ним бежало несколько молодых мужчин. Они подняли Якова и, положив его на тротуар, попытались остановить текущую из ран кровь. Террорист пришёл в себя, когда он уже лежал, перевёрнутый на живот и его руки были связаны. Двое полицейских, прибывших на звуки выстрелов, связались по рации со скорой помощью, а потом подняли араба и усадили его на заднее сиденье машины.
Испуганная раздавшейся рядом оглушительной стрельбой, Рахель нагнулась к Тамар и инстинктивно прижала её к себе. Стало вдруг тихо, и слышен был только топот бежавших во все стороны людей. Но выстрелы прекратились, и, оглянувшись назад, она увидела на уличных плитах автомат без приклада, двоих лежащих мужчин и бегущих к ним парней. Она узнала Якова, хотя не видела его лица, но вначале не поняла, как и почему он оказался здесь. И вдруг её осенило, и эта мысль её потрясла.
« Он бросился на убийцу, когда увидел, что он намерен стрелять в меня и моих детей. Не побоялся смерти. Боже праведный, он готов был пожертвовать собой ради нас», – лихорадочно думала она, освобождаясь от охватившего её оцепенения.
Рахель поднялась и подошла к лежавшему на спине Якову. Алая горячая кровь обильно текла из ран, и её пытались остановить склонившиеся над ним мужчины. Она не решилась окликнуть его, а лишь стояла возле него до тех пор, пока не приехала скорая, и его не подняли на носилки. Тогда она наклонилась над ним и произнесла:
– Прости меня, Яша.
Он открыл глаза и, увидев её, тихо ответил:
– Будь счастлива, Рахель.
12
Илья Зиновьевич включил первый канал израильского телевидения и сел на диван напротив телевизора. Новостная передача должна была начаться через несколько минут, но уже шла трансляция о теракте в Иерусалиме на улице Бен Иегуда. Корреспондент вёл беседу с очевидцами, брал интервью у комиссара полиции. «Слава богу, – подумал Илья, – обошлось без жертв. Есть только один тяжело раненный». Он хотел было переключить на другой канал, как увидел карету скорой помощи, из которой санитары вытаскивали носилки. Мелькнуло крупным планом лицо раненого, и он узнал сына.
– Рива, – произнёс Илья Зиновьевич, стараясь сохранять хладнокровие, – поехали в больницу Шаарей Цедек. Наш сын ранен.
– А что случилось? – взволнованно спросила Ребекка Соломоновна.
– На пешеходной улице произошёл час назад теракт. Сказали, что Яша предотвратил настоящую бойню и помог задержать террориста.
– Господи, боже мой, – взмолилась Ребекка. – Вызови такси, Илья.
Они вышли из дома и ждали на улице, когда подъехало такси. Через двадцать минут они уже были в больнице. В приёмном покое им сообщили, что Яков находится в операционной, и объяснили, где находится зал ожиданий.
– Им сразу же занялись хирурги, – сказала медсестра. – Говорят, ваш сын герой.
– А раны не смертельные? – спросил Илья Зиновьевич.
– Похоже, что нет.
В зале ожиданий народу было немного, так как в субботу выполнялись только неотложные операции. Они легко нашли свободные кресла и сели, с трудом справляясь с нервной усталостью. Через несколько минут их внимание привлекла молодая красивая женщина с коляской и девочкой, нетерпеливо снующей по залу в поисках какого-нибудь занятия. Её мама, погружённая в свои мысли, не делала ей никаких замечаний. Ребекка Соломоновна с интересом наблюдала за ней. Её лицо выражало напряжённую внутреннюю борьбу и душевное страдание. Было очевидно, что она ждала новостей о ком-то, кто сейчас был на операции. Илья Зиновьевич, посидев полчаса, поднялся и стал прохаживаться по коридору, стараясь побороть волнение. Время растянулось, как резина, каждая минута казалась часом, и никак не удавалось изменить его мучительно-медленное течение. Сейчас за стеной их единственный сын в расцвете молодости боролся за свою жизнь, и Илья молил б-га, чтобы его раны не были смертельными. Он вернулся в зал ожидания и сел возле Ребекки. В этот момент дверь реанимационного отделения открылась, и на пороге появился одетый в голубой халат хирург, державший в руке голубую шапочку.