Сталин встал и медленно прошелся вдоль стола, заложив руки за спину:
— Предположим, мы проведем эту разведку и предупредим китайцев. Что дальше? Каковы долгосрочные последствия? Зачем нам эта нефть, если она на чужой территории?
— Стратегическое преимущество, товарищ Сталин, — твердо ответил я. — Даже если мы не сможем непосредственно разрабатывать это месторождение, знание о его существовании и точном расположении даст нам важные дипломатические и экономические рычаги. В случае японской оккупации Маньчжурии, что представляется мне неизбежным, мы сможем использовать эту информацию при будущих переговорах.
Сталин задумчиво покачал головой, затем неожиданно повернулся к Ворошилову:
— Что думает наркомат обороны?
Нарком обороны, кадровый военный с лихо закрученными усами, выпрямился:
— С военной точки зрения, информация о крупном нефтяном месторождении в потенциально вражеской зоне имеет огромное значение. В случае конфликта мы будем знать точные цели для ударов по тыловым объектам противника.
Сталин вернулся к своему месту и сел, задумчиво глядя на карту:
— Хорошо. Геологическую разведку проведем. Под видом технических работ на КВЖД. Но без лишнего шума. Китайское правительство предупредим… Только осторожно. Через дипломатические каналы. Нельзя давать японцам повод обвинить нас во вмешательстве.
Он повернулся к Орджоникидзе:
— Товарищ Серго, подготовьте специальную группу геологов и инженеров. Официально для технического обследования КВЖД. Неофициально — для разведки нефти.
— Будет исполнено, товарищ Сталин, — кивнул Орджоникидзе.
— А вы, товарищ Краснов, — Сталин пристально посмотрел на меня, — возглавите эту группу. Раз уж у вас такое особое чутье на нефть.
Ого, даже так. Прямая экспедиция в Маньчжурию не входила в мои планы. Это серьезно нарушало график работ по «Второму Баку» и могло привести к непредсказуемым последствиям, особенно учитывая приближающиеся события в Маньчжурии. С другой стороны, почему бы и нет?
— Товарищ Сталин, — осторожно начал я, — при всем уважении, мое присутствие сейчас критически важно для развертывания работ в Урало-Поволжском регионе. Первые промышленные скважины требуют…
— Понимаю, — перебил меня Сталин. — Но как же без вас? Вы инициатор, вам, как говорится, все карты в руки. Так что давайте, дерзайте.
Я мысленно перебрал возможные варианты. Впрочем, почему бы и нет?
— Я готов, товарищ Сталин.
— Хорошо, — кивнул вождь. — Вы возглавите геологическую часть экспедиции. Общее руководство за представителем разведуправления. — Он повернулся к Берзину: — Кого порекомендуете?
— Полковник Александров, — без колебаний ответил начальник разведки. — Опытный работник, владеет китайским и японским языками, хорошо знает Маньчжурию.
— Решено, — Сталин подвел итог. — Орджоникидзе обеспечивает техническую часть, Литвинов — дипломатическое прикрытие, Берзин — безопасность и разведку. Краснов готовит методики и инструкции. Срок выполнения — две недели. Экспедиция должна выехать не позднее первого августа.
Когда совещание завершилось, Орджоникидзе отвел меня в сторону:
— Вы впечатлили товарища Сталина, Леонид Иванович. Он очень заинтересовался вашим прогнозом о японской агрессии.
— Надеюсь, прогноз не оправдается, — я постарался придать голосу беззаботность, — и мы сможем спокойно разрабатывать «Второе Баку».
— Но вы сами не верите в это, — проницательно заметил нарком. — Иначе не подняли бы этот вопрос на таком уровне.
Я промолчал, понимая, что от Орджоникидзе трудно скрыть истинные намерения.
Три дня спустя я сидел в просторном кабинете наркома иностранных дел Максима Литвинова. Напротив расположились сам нарком и два его заместителя, внимательно слушая мой рассказ о предполагаемом нефтяном месторождении в Маньчжурии.
— Ваша теория интересна, товарищ Краснов, — произнес Литвинов, когда я закончил. — Но я все же не понимаю, почему вы считаете именно сентябрь критическим месяцем для японской агрессии. У вас есть конкретные разведданные?
— Не разведданные, а аналитические выводы, — ответил я. — Во-первых, к сентябрю завершается уборка урожая, что облегчает передвижение войск. Во-вторых, сентябрь оставляет достаточно времени для организации оккупационного режима до наступления зимы. В-третьих, дипломатическая активность Японии достигла пика именно в последние месяцы.
Литвинов переглянулся со своими заместителями:
— Логично. Наши дипломаты в Токио также отмечают возросшую напряженность. Тем не менее, открытое предупреждение китайскому правительству может вызвать дипломатические осложнения.