Берзин удовлетворенно кивнул:
— Разумный подход. Мы подготовили полковника Александрова и группу сопровождения. Все с легендами инженеров и техников. Архангельский уже прибыл в Москву и получает инструкции.
— Отлично, — я достал из портфеля папку. — Здесь подробные инструкции по методике разведки, признакам нефтеносности, способам бурения в условиях необходимости сохранения секретности. Также описание специальных реактивов для экспресс-анализа нефтепроявлений.
Берзин принял папку и передал ее одному из подчиненных для изучения.
— Еще один важный вопрос, товарищ Краснов, — продолжил он, внимательно глядя мне в глаза. — Вы упоминали о возможной японской провокации в районе Мукдена. Насколько вы уверены в своем прогнозе?
— Достаточно уверен, чтобы поднять этот вопрос на высшем уровне, — твердо ответил я. — Все признаки указывают на подготовку крупной операции. Японские военные традиционно используют тактику внезапных ударов, предваряемых инсценированными инцидентами. Мукден — идеальное место для такой провокации.
— Вы удивительно хорошо разбираетесь в японской военной доктрине для гражданского специалиста, — заметил Берзин с легкой улыбкой.
— Я изучал японскую тактику в контексте возможных угроз нефтяным объектам на Дальнем Востоке, — быстро нашелся я. — Кроме того, история дает нам множество примеров. Достаточно вспомнить начало русско-японской войны.
Берзин некоторое время смотрел на меня оценивающим взглядом, затем сменил тему:
— Наши данные подтверждают повышенную активность Квантунской армии. Концентрация войск, интенсивные маневры, активная разведывательная деятельность. Но пока нет прямых признаков подготовки вторжения.
— Японцы мастера маскировки, — заметил я. — Окончательная концентрация сил произойдет непосредственно перед операцией, буквально за несколько дней. Строжайшая секретность — один из их главных принципов.
— И опять вы демонстрируете глубокое понимание японского военного мышления, — Берзин слегка прищурился. — Впечатляюще.
Разговор продолжался еще около часа. Мы обсудили детали экспедиции, методы связи, план действий в чрезвычайных ситуациях. Я предоставил разведке все необходимые геологические данные и методики, а взамен получил информацию о японском военном присутствии в районе предполагаемых работ.
— Товарищ Краснов, — сказал Берзин на прощание, — я ценю ваш вклад в это дело. Если ваши прогнозы подтвердятся, это будет иметь огромное значение для безопасности нашей страны.
— Надеюсь, что прогнозы о японской агрессии не сбудутся, — дипломатично ответил я. — Но лучше быть готовыми к любому развитию событий.
Выйдя из здания разведуправления на вечернюю московскую улицу, я глубоко вздохнул. План начинал реализовываться.
Экспедиция отправится в Маньчжурию, и советское руководство будет предупреждено о готовящейся японской агрессии. Дальше события развернутся по своему сценарию, но уже с важным отличием от известной мне истории. СССР будет готов к ним и получит информацию о местонахождении Дацинского месторождения.
На углу улицы я заметил знакомую фигуру — Архангельский, молодой геолог из моей башкирской экспедиции, ждал меня, как мы условились.
— Леонид Иванович! — он энергично пожал мою руку. — Не могу поверить, что меня назначили заместителем, работать вместе с вами в составе маньчжурской группы! Это такая честь и ответственность!
— Вы заслужили это назначение, Андрей Дмитриевич, — искренне ответил я. — И я полностью уверен, что вы справитесь.
Мы направились по вечерней Москве к небольшому ресторану, где можно было спокойно поговорить. Впереди нас ждал долгий разговор о методике поиска нефти в Маньчжурии, о признаках нефтеносности, о способах проведения разведки в сложных условиях.
Глава 24
Подготовка к большой игре
Москва встретила меня почти летней духотой. После прохладных вечеров в Башкирии столичный зной казался особенно изнуряющим.
Пыльный воздух, наполненный запахами раскаленного асфальта и бензина, обволакивал тело липкой пеленой. Даже в ранние утренние часы город не успевал остыть за короткую весеннюю ночь.
Просторное здание Института нефти и газа на Большой Калужской улице, где разместилась наша секретная лаборатория, оказалось приятным исключением. Толстые кирпичные стены старинной постройки хранили прохладу, а высокие потолки обеспечивали циркуляцию воздуха.