По залу пронесся приглушенный гул. Многие из присутствующих до этого момента не знали истинной цели экспедиции.
— Работа связана с особым риском, — продолжил я. — Район находится под пристальным наблюдением японских военных. Малейшая ошибка может привести к провалу миссии и международному скандалу.
Я жестом пригласил Архангельского к доске, где он развернул карту Маньчжурии с отмеченными точками предполагаемых работ.
— Маршрут пролегает вдоль основной линии КВЖД, с ответвлением в район Цицикара, — пояснил молодой геолог. — В каждой отмеченной точке проводим стандартные инженерные работы, параллельно осуществляя геологическую разведку. Особое внимание участку, отмеченному красным.
Он указал на район, где в моей прежней реальности находилось Дацинское месторождение.
— Какова вероятность успеха? — спросил один из геологов, седовласый мужчина с цепким взглядом. — На чем основаны предположения о нефтеносности?
— На комплексном анализе геологических структур региона, — ответил я, не вдаваясь в подробности. — Признаки схожи с отдельными участками Ромашкинского месторождения.
Техническая часть инструктажа заняла почти три часа. Мы детально обсудили методики разведки, способы маскировки нефтепроявлений, порядок сбора и анализа образцов.
Особое внимание уделили правдоподобности легенды. Каждый член экспедиции должен в совершенстве владеть информацией о техническом обслуживании железнодорожных путей.
После короткого перерыва слово взял Мышкин:
— Теперь о вопросах безопасности, — его негромкий голос заставил всех напрячься. — Район работ находится под постоянным наблюдением японской разведки. Возможно присутствие агентов других держав. Необходимо соблюдать предельную осторожность.
Он разложил на столе фотографии:
— Запомните эти лица. Офицеры японской военной разведки, действующие в районе Харбина и Цицикара. При обнаружении наблюдения докладывать руководству экспедиции немедленно.
Следующий час Мышкин посвятил инструктажу по поведению в чрезвычайных ситуациях. От простого допроса японскими жандармами до необходимости экстренной эвакуации. Каждый сценарий разбирался детально, с отработкой возможных вариантов действий.
— В случае явной опасности физического задержания, — Мышкин говорил совершенно бесстрастно, — приоритет — уничтожение материалов экспедиции. Второй приоритет — безопасная эвакуация персонала. Специальные тайники для временного хранения образцов будут оборудованы в обозначенных точках.
К вечеру инструктаж завершился практическими занятиями. Кандидаты учились пользоваться замаскированным оборудованием, проводить экспресс-анализы, составлять зашифрованные сообщения.
Мышкин наблюдал за тренировкой с каменным лицом, изредка делая пометки в блокноте.
— Что скажете о группе? — спросил я его, когда занятия закончились.
— Приемлемо, — лаконично ответил начальник безопасности. — Двоих придется заменить. Слишком нервничают при сложных вопросах.
— Кого рекомендуете вместо них?
— Перминов, инженер-геолог из Баку. Работал на персидской границе, знает фарси и тюркские языки. И Кравцова, геофизик, альпинистка, хладнокровна в критических ситуациях.
— Женщина? — удивился я. — В такой экспедиции?
— Именно, — бесстрастно ответил Мышкин. — Кто заподозрит молодую женщину-специалистку в секретной миссии? Идеальное прикрытие.
Я задумался. Идея звучала разумно, хоть и нетрадиционно.
Женщина в составе технической экспедиции могла привлечь внимание в консервативной Маньчжурии, но одновременно отвлечь подозрения от истинной цели миссии.
— Хорошо, утверждаю обоих, — согласился я. — Завтра продолжим тренировки.
В следующие дни работа над подготовкой экспедиции приобрела лихорадочный темп. В просторном зале Института геологии, увешанном картами Маньчжурии и Дальнего Востока, проходили ежедневные совещания по стратегическому планированию.
Полковник Александров, опытный разведчик с цепким взглядом и незапоминающимся лицом, оказался прекрасным стратегом. Он разработал детальные маршруты передвижения, определил безопасные точки для полевых исследований, наметил запасные пути эвакуации.
— Основная опасность — квантунская жандармерия, — пояснял он, указывая на карте районы повышенного риска. — Они контролируют все ключевые станции КВЖД, несмотря на формальное совместное управление дорогой. При малейшем подозрении проведут допрос и обыск.