Неожиданно в дверь номера постучали. Мы мгновенно прекратили разговоры. Александров жестом приказал всем замолчать, затем плавно перешел к двери, держа руку в кармане, где, я знал, находился пистолет.
— Кто? — спросил он, не открывая.
— Туринов, из консульства, — послышался знакомый голос.
Александров осторожно приоткрыл дверь, убедился в личности посетителя, затем впустил его в номер.
Туринов выглядел обеспокоенным:
— У меня срочная информация, — он протянул мне сложенную записку. — Шифровка из Читы.
Я развернул бумагу и прочитал короткое сообщение, написанное специальными чернилами, проявляющимися только при определенной температуре:
«Японская активность в районе Цицикара резко усилилась. Две танковые роты передислоцированы из Мукдена. Авиаразведка зафиксировала строительство новых военных объектов в 30 км к востоку от намеченного участка работ. Проявляйте крайнюю осторожность. Поддержка ограничена.»
— Подготовка к сентябрьским событиям идет полным ходом, — пробормотал я. — Они переходят к завершающей фазе плана.
— Экспедицию отменяют? — спросил Архангельский.
— Ни в коем случае, — твердо ответил я. — Значимость нашей миссии только возрастает. Если подтвердим наличие месторождения до японской провокации, это даст нам стратегическое преимущество в будущих переговорах.
Туринов нервно поправил галстук:
— Консульство получило неофициальное предупреждение от китайских властей. Они рекомендуют всем советским гражданам ограничить передвижение за пределами Харбина. Ходят слухи о возможных инцидентах на КВЖД.
— Тем важнее нам выехать завтра, — я сложил записку и сжег ее над пепельницей. — Через месяц такой возможности уже не будет. Туринов, у вас есть прямая связь с консульством в Цицикаре?
— Поддерживаем контакт через радиостанцию дважды в сутки, — кивнул дипломат. — Но в случае осложнений связь может прерваться.
— Подготовьте запасные каналы, — попросил я. — И один секретный, только для экстренных случаев.
Когда Туринов ушел, мы продолжили подготовку. Перминов и Кравцова тщательно проверяли каждый прибор, каждый инструмент. Александров занялся подготовкой личного оружия. Пистолеты «Маузер» и несколько гранат искусно спрятаны в двойном дне чемодана с инструментами.
Я подошел к окну и незаметно оглядел улицу. Наблюдатель в европейском костюме все еще находился у входа в гостиницу, теперь делая вид, что изучает витрину соседнего магазина. В его внешности я заметил характерные японские черты, искусно скрытые европейской одеждой и шляпой.
— Как наш китайский инженер? — спросил я у Архангельского, не отрывая взгляда от улицы. — Что о нем известно?
— Ли Вэньцзяо, тридцать два года, — доложил молодой геолог, сверяясь с записями. — Образование получил в России до революции. Во время Гражданской войны был в Харбине. С 1923 года работает в техническом отделе КВЖД. По данным нашего консульства — политически нейтрален, без особых симпатий к коммунистам, но и не контрреволюционер. Ценит свое положение, семья в Харбине.
— Нам придется действовать крайне осторожно в его присутствии, — заметил я. — Он будет докладывать о всех наших действиях китайскому руководству, а возможно, и японцам.
— Что если он заметит настоящий характер наших работ? — обеспокоенно спросил Перминов.
— Придется импровизировать, — ответил я. — В крайнем случае, Александров знает, что делать.
Полковник мрачно кивнул. Мы все понимали, что подразумевается под этой фразой, но никто не произнес этого вслух.
Остаток дня мы посвятили последним приготовлениям. Каждый чемодан был тщательно упакован так, чтобы выдержать самый придирчивый досмотр. Оборудование распределили между разными багажными местами, чтобы при потере одного мы не лишились всех возможностей для исследований.
Вечером, когда основная подготовка была завершена, я вышел на балкон своего номера. Наступали сумерки, и Харбин зажигал огни.
Этот удивительный город в самом сердце Маньчжурии, созданный русскими на китайской земле, готовился стать центром будущих драматических событий. Через несколько недель японские войска начнут полномасштабное вторжение в Маньчжурию, используя сфабрикованный инцидент на Южно-Маньчжурской железной дороге как предлог.