Воодушевленный Завадский продолжал методично исследовать склад, обнаруживая все новые несоответствия между декларируемым дефицитом и реальным наличием запчастей.
— Поршневые кольца, буровые шланги, тросы, подшипники, — перечислял он, открывая ящик за ящиком. — Всего в избытке! При этом на промысле используют изношенное до предела оборудование.
— Это вопиющая некомпетентность, товарищ Рахманов, — резко заявил Завадский, поворачиваясь к техническому директору. — Либо преднамеренный саботаж. Как технический руководитель вы не можете не знать об этих запасах. Почему они не используются для поддержания оборудования в рабочем состоянии?
Рахманов, растеряв свою холеную надменность, лишь нервно поправлял галстук:
— Вы не понимаете специфики управления таким сложным хозяйством. Есть установленные процедуры, планы снабжения, особые резервы…
— Процедуры важнее человеческих жизней? — Завадский не скрывал возмущения. — Важнее производственных показателей? В то время как десятки машин простаивают из-за нехватки простейших деталей, эти запчасти лежат здесь и ржавеют!
Я решил вмешаться, видя, что конфликт накаляется:
— Товарищ Рахманов, ситуация действительно выглядит крайне неблагополучно. Мы подготовим детальный отчет с выводами и рекомендациями. А пока хотел бы ознакомиться с вашими планами модернизации. Они ведь существуют?
Технический директор явно обрадовался смене темы:
— Конечно! В центральном офисе промысла подготовлена вся документация. Если позволите, мы переместимся туда для более комфортного обсуждения.
Покидая склад, я незаметно кивнул Мышкину, который все это время тихо наблюдал за происходящим из угла помещения. Он понял без слов. Нужно тщательно задокументировать выявленные факты и обеспечить сохранность этих запчастей как вещественных доказательств.
Центральный офис промысла располагался в двухэтажном здании из красного кирпича с претенциозным портиком. Еще одно наследие нобелевской эпохи.
Внутри царил относительный комфорт. Вестибюль с мраморным полом, просторные кабинеты с высокими потолками, телефонная связь с городом.
В большом конференц-зале Рахманов с видимым облегчением развернул на столе комплект чертежей:
— Вот наши планы модернизации на ближайшую пятилетку. Как видите, предусмотрена поэтапная замена паровых приводов на электрические, внедрение новых методов бурения…
— Эти планы утверждены три года назад, — вмешался Касумов, указывая на даты на чертежах. — И ни один пункт до сих пор не реализован. Даже там, где не требуется дополнительного финансирования.
Рахманов бросил на молодого инженера испепеляющий взгляд:
— Товарищ Касумов, знали бы вы, сколько объективных трудностей возникает при реализации таких масштабных планов.
— Знаю, — невозмутимо ответил Касумов. — Главная трудность это нежелание руководства проводить реальные изменения. Позвольте продемонстрировать, что можно сделать даже при существующих ресурсах.
Он расстелил на столе свои чертежи — аккуратные, детальные схемы турбобура и сопутствующего оборудования.
— Вот турбобур моей конструкции. Принцип действия основан на преобразовании энергии потока бурового раствора во вращательное движение многоступенчатой турбины, напрямую соединенной с буровым долотом. Никаких промежуточных механизмов, минимум трущихся деталей, высокая надежность.
Я с интересом рассматривал чертежи, отмечая элегантность технического решения. Конструкция действительно выглядела простой и эффективной.
— Главное преимущество возможность достижения гораздо больших глубин при скорости бурения, в разы превышающей роторный способ, — продолжал Касумов. — Плюс значительная экономия энергии и материалов.
— Почему же такая перспективная разработка до сих пор не внедрена? — спросил я, хотя уже знал ответ.
— Я трижды представлял проект на техническом совете, — Касумов горько усмехнулся. — И трижды получал отказ. То «недостаточно проверенная технология», то «отсутствие средств на опытные образцы», то «необходимость дополнительных согласований».
Рахманов нервно вмешался:
— Проект товарища Касумова чрезвычайно интересен теоретически. Но практическое применение требует серьезных доработок. Нигде в мире подобная технология не используется промышленно, даже в Америке от нее отказались в пользу проверенного роторного бурения.
— Именно потому нам следует стать первопроходцами, — парировал я. — Советский Союз должен не догонять капиталистические страны, а опережать их в технологическом развитии.