— Также крайне важно создать научно-исследовательский институт нефти и газа в Москве, — добавил я. — Для координации всех исследований и разработки новых технологий добычи и переработки.
— Для всего этого потребуются значительные средства, — заметил Сталин. — Откуда их взять в условиях напряженного бюджета?
— Проект окупится очень быстро, — уверенно ответил я. — Первая нефть пойдет уже через полгода после начала активной фазы работ. К концу 1932 года добыча может составить до миллиона тонн, а к концу пятилетки — не менее пяти-семи миллионов. Кроме того, часть средств можно получить за счет возврата похищенных денег из Азнефти.
Сталин задумчиво забарабанил пальцами по столу, его взгляд стал отстраненным, будто он мысленно просчитывал какую-то сложную комбинацию.
— Мы уже обсуждали этот проект, товарищ Краснов, — медленно произнес он, — вместо отдельного управления по вашему так называемому «Второму Баку» мы создадим более масштабную структуру. Объединенный нефтяной трест «Союзнефть», который включит в себя все активы Азнефти, новые месторождения между Волгой и Уралом, а также предприятия бывшей «Южнефти» Студенцова.
Я с трудом скрыл внезапное волнение. Неужели получится? Это даже больше, чем я рассчитывал получить сегодня.
— Единая структура действительно позволила бы лучше координировать работу всех нефтяных предприятий страны, — осторожно заметил я. — И оптимизировать распределение ресурсов.
— Именно, — Сталин подошел к карте. — Единое управление, единая стратегия, единые стандарты. От геологоразведки до переработки и сбыта.
Он повернулся ко мне, прищурив глаза:
— Помните наш разговор о «контролируемом НЭПе» как инструменте индустриализации? Возможно, «Союзнефть» может стать экспериментальной площадкой для этой модели.
Я внутренне напрягся. Сталин сам выводил разговор именно к той теме, которую я долго готовил, но не решался предложить открыто.
— Это было бы очень эффективно, товарищ Сталин, — ответил я. — Хозрасчет, материальная заинтересованность работников в результатах труда, оперативная самостоятельность руководителей подразделений, при сохранении государственной собственности и жестком стратегическом планировании.
— И кто, по-вашему, должен возглавить такой трест? — Сталин испытующе смотрел мне в глаза.
— Если вы сочтете возможным доверить мне эту задачу, — твердо ответил я, — я приложу все силы, чтобы оправдать доверие партии.
Сталин медленно вернулся к столу, достал из ящика папку с какими-то документами и протянул мне:
— Мы уже прорабатывали этот вопрос. Здесь проект положения о «Союзнефти». Изучите, внесите свои предложения. Есть там пункт и о вознаграждении руководства.
Я раскрыл папку. На первом листе значилось: «Проект Положения об объединенном нефтяном тресте СССР 'Союзнефть». В разделе о материальном стимулировании указывалось, что руководство треста получает фиксированную долю от сверхплановой прибыли. Полпроцента.
Казалось бы, ничтожная цифра, но при планируемых масштабах добычи и мощности отрасли эти полпроцента могли превратиться в колоссальные суммы. Если правильно организовать работу и внедрить новые технологии, сверхплановая прибыль может достигать сотен миллионов рублей в год.
— Вот именно, — кивнул Сталин. — Это и есть материальная заинтересованность в успехе предприятия. Вы получите средства для развития, государство — львиную долю прибыли и стратегический контроль. Но главное, страна получит нефть. Много нефти. И высококачественное топливо для нашей авиации и танков.
Он подошел к сейфу, отпер его и достал еще один документ с гербовой печатью:
— Постановление Совнаркома уже подготовлено. Я подпишу его сегодня, если вы подтвердите готовность взяться за этот проект.
— Я готов, товарищ Сталин, — ответил я, чувствуя, как учащается пульс. — И не подведу.
— Отлично, — он поставил размашистую подпись на документе. — С этого момента вы — директор-распорядитель «Союзнефти». Своей поездкой в Баку вы доказали, что можете давать результаты. Да и до этого не дали усомниться в своей работе. У вас будет полная материальная ответственность, полная подотчетность и… — его глаза на мгновение сверкнули, — полная свобода технического и организационного маневра в рамках утвержденного плана.
Я принял документ, понимая историческую значимость момента. «Союзнефть» под моим руководством могла стать ключевым фактором в подготовке страны к грядущей войне.